Бетти Бити - Призрак мисс Миранды

— Понимаю. Она является лишь во времена тяжких испытаний. — Мистер Пембертон налил себе еще чашку чая. — И все же кем она была?

— Дочерью владельца этого дома. Думаю, кем-то из моих предков. Отец растратил ее деньги и хотел, чтобы она вышла замуж за богатого соседа.

Мистер Пембертон хмыкнул и сделал глоток. Он слушал меня, не прерывая.

— Но она… мисс Миранда… влюбилась… в юного рыбака. Люди говорили, что он подрабатывал контрабандой.

— Люди с романской кровью в жилах умеют устраиваться.

— Как бы там ни было, мистер Пембертон, ему все сочувствовали. Но в любом случае, был ли он контрабандистом или нет, семья мисс Миранды ее не одобряла.

— Еще бы.

— Так что они встречались тайно. Он спускался по реке и швартовался у берега. Если угрожала опасность, она подавала ему сигнал фонарем. Они встречались на этой крытой тропе. Если он не мог явиться, то передавал ей послание через бродячего лудильщика, и она мчалась на свидание верхом. Как-то он не появлялся несколько недель и вообще не давал о себе знать. Глубокой ночью она оседлала коня и поскакала на берег. И здесь она узнала, что он убит, застрелен стражниками. На обратном пути конь мисс Миранды попал в промоину в меловых скалах, и она сломала себе шею.

— Я бы сказал, грустная история. А что стало с ее бедным безденежным папашей? Насколько я понимаю, он так и не заполучил богатого зятя? Или у него была, еще одна симпатичная дочка?

— Нет. Только младший брат, вот и все.

— Но отец скончался отнюдь не в долговой тюрьме, если таковые существовали?

— Конечно же нет. Мисс Миранда оставила завещание, где пожелала быть похороненной на Тропе, и во время ее погребения был обнаружен клад контрабандистов.

Мистер Пембертон недоверчиво хмыкнул:

— Скорее всего, эта семейка сама занималась контрабандой. Они выдумали эту историю лишь для того, чтобы объяснить богатство, которое никак не могло оказаться на заднем дворе уважаемого землевладельца.

— Может, и так, — сказала я. — Тут многие занимались такими делами.

— Так что у вас, моя дорогая учительница, в жилах течет кровь контрабандистов.

Он коснулся моей руки и улыбнулся, а я улыбнулась ему в ответ. Тут же он снова забыл обо мне, поглощенный тем, что привело его сюда.

— Хотя в любом случае, — вскинулся он, — это в каком-то смысле подтверждает достоверность данной истории…

Больше я его не слушала. Я даже не смотрела на него. Чтобы лучше соображать, я прикрыла глаза руками. Теперь-то я все поняла. Словно наконец уловила смысл неясных намеков и сложила воедино куски головоломки. Последним из них было это случайное замечание — оно-то и стало ключом к разгадке.

— Пембертон, — переведя дыхание, тихо сказала я. — Николас Пембертон. — Это имя горело большими буквами перед моими закрытыми глазами, словно на большом киноэкране. Вот где я раньше встречала его. В широковещательных анонсах перед началом фильма. Я распахнула глаза. И громко произнесла:

— «Муха в янтаре». Так назывался тот фильм. А вы Николас Пембертон. Тот самый Николас Пембертон, режиссер фильма. Но, что вы здесь делаете, мистер Пембертон?.. — И прежде чем прозвучал вопрос, я уже сама нашла ответ. — Теперь-то я поняла. Я вспомнила статью в газете. Вы готовитесь ставить новый фильм по роману о том времени… «Лунные всадники», не так ли? — Я с трудом говорила. Казалось, что у меня дрогнул пол под ногами. — И ищете место для натурных съемок, да?

— Да.

— Какой-то старый дом?

— В сущности, я уже нашел его.

— Этот?

— Да.

— Вы хотите сказать, что вам нужен этот дом? Наш дом?

— Откровенно говоря, в этом и заключается идея.

— И вы хотите именно здесь разместить съемочную группу?

Он кивнул.

— Получив дом в полное распоряжение?

— Да.

Я с трудом перевела дыхание. Мне казалось, что легкие превратились в старый ржавый насос и воздух поступает в них маленькими порциями, словно вода с глубины.

— Мистер Пембертон, вы должны понять, что об этом не может быть и речи. Мы здесь живем. Это наш дом и скорее всего, мы не сможем ужиться со съемочной группой. Я должна сказать вам об этом прямо и недвусмысленно. Так что вы впустую теряете время. Моя мать скажет вам, то же самое. — Я решительно взяла поднос, дав понять ему, что разговор окончен, но чашки так задребезжали, что мне пришлось поставить его обратно.

Я увидела, что мистер Пембертон снова извлек свою омерзительную кожаную записную книжку с пачкой писем от моей матери, о которых я как-то забыла. И на этот раз в руках у него оказался какой-то документ официального вида, который он положил перед собой.