Мелисса Макклон - Талисман

— Меня интересует судьба Кэссиди на тот период, пока не будут завершены все юридические формальности, — обратилась к адвокату Кейти Малоун.

— В данный момент благополучие девочки является задачей органов государственной опеки. Таковое положение продлится до тех пор, пока мы не придем к окончательному решению и не оформим его соответственно.

— Мистер Филипс, не может быть, чтобы не существовало другого решения. Недопустимо, чтобы Кэссиди сиротствовала, пусть даже короткое время. Сьюзен не хотела этого для нее. Нельзя ли как-то ускорить оформление нашей опеки над ней?

— Не могли бы мы уложиться в те сроки, пока девочка находится под врачебным наблюдением? Я полностью согласен с Кети. Малышку нельзя отдавать в приют.

— Если вы уже пришли к окончательному решению, мы можем в ближайшее время подать прошение о признании вас опекунами Кэссиди Лукас. Я подготовлю все необходимые бумаги и незамедлительно дам им ход.

— Тогда сделайте это так скоро, как только возможно, мистер Филипс, — взволнованно попросила его Кейт.

— Это еще не все, — предупредил их поверенный. — Брейди и Сьюзен оставили для вас письма.

Дон Филипс протянул обоим по конверту.

— Не желаете ли прочесть?

— Прямо сейчас? — удивленно спросила Кейт.

— Я бы хотел сделать это наедине, — в унисон супруге признался Джаред.

Адвокат требовательно посмотрел на Кейт и Джареда.

— Если вы считаете, что это необходимо, я сейчас же его прочту, — согласилась Кети.

— Можете не смущаться моим присутствием, пока вы читаете, я займусь своими делами. У вас есть столько времени, сколько потребуется. Не стану никого торопить, — с расстановкой произнес Дон Филипс.

— Должно быть, у вас есть основания настаивать. — Джаред открыл свой конверт, Кейт сделала то же самое.

Дорогая Кети,

если ты читаешь это письмо, я уже в мире ином. Пока у меня не появилась Кэссиди, я не часто задумывалась о своем конце. Теперь же считаю материнским долгом предусмотреть свою смерть. Меня не пугает сама мысль о кончине, меня тревожит будущее дочери.

Наш поверенный уже сообщил тебе, что я хочу видеть тебя и Джареда опекунами моей Кэссиди, если и Брейди не станет. Я знаю, что вы откликнетесь на эту просьбу и полюбите мою девочку, как родную дочь. Но я также догадываюсь, что ты, Кети, будешь шокирована, узнав, что я предпочитаю видеть Джареда единственным опекуном моей Кэссиди, если вы оба когда-нибудь решитесь на развод.

Я не рассчитываю на твое безоговорочное понимание, ибо догадываюсь, как тебя заденет мое окончательное решение. Но надеюсь объяснить это условие тем, что желаю таким образом продлить вашу общность, спасти ту истинную любовь, которой могут повредить временные обстоятельства. Кети, я знаю, что ты никогда не оставишь Кэссиди, но так же твердо знаю, сколько Джаред значит для тебя.

Кейт прочла первую страницу письма и глубоко вздохнула. Оптимистическая уверенность подруги растрогала ее, но и огорчила. Ей казалось невероятным, что Сьюзен, задолго поняв, что ее и Джареда брак шаток, решилась выдвинуть такое странное условие гарантом взаимности тающего чувства.

Кейт хорошо помнила свою влюбленность в Джареда. Помнила их короткий брак и последовавший за ним разрыв. Но ей казалось невероятным повернуть все вспять даже ради дочери Сьюзен.

Она откинулась на спинку кресла и плотно прикрыла глаза.

— Уже дочитала? — тихо спросил сидевший рядом Джаред.

— Еще нет, — ответила она. — А ты?

— Прочел трижды.

— И о чем говорится в твоем письме? — насторожилась Кети.

— Обычная для Брейди галиматья, не более того.

— Вот как? Тогда я дочитаю свое. — Кейт вернулась к письму.

Ты, Кети, знаешь, что семья — это не родство крови, но родство душ. И я, много раз наблюдая тебя и Джареда с Кэссиди, знаю, как вы близки друг другу. Я не могла бы желать для своей малышки лучших родителей, чем вы, случись со мной и Брейди несчастье.

— Кети, что такое? — растерянно спросил Джаред, увидев, как, спрятав лицо в ладони, сдерживая звучные всхлипывания, расплакалась Кейт.

Джаред понимал, что слова письма всколыхнули в ней подавленную скорбь. Он догадывался, что любое решение Кейт будет продиктовано только ее чувством долга по отношению к Сьюзен и Кэссиди, но не желанием остаться его женой. Однако Джареда это не смущало. Он погладил Кети по плечу.

— Простите меня, — проговорила она. — Я сейчас успокоюсь и дочитаю.

Я не хотела тебя обидеть, Кети. Пусть это письмо не будет тебе укором. Я искренне тебя люблю и желаю тебе только добра. Я знаю, что моя смерть отзовется болью в твоем добром сердце, и хочу, чтобы ты не была в этот миг одинока.