Эмили Джордж - Предел желаний

Диана видела, что брата что‑то тревожит. Он был до крайности взвинчен. По ночам ходил взад‑вперед по комнате. Она тоже мучилась бессонницей.

Как же она собирается распорядиться своею жизнью?

В одну из таких мучительных ночей Диана оставила бесполезные попытки заснуть и проскользнула в кухню в своей длинной фланелевой ночной рубашке. Там она пристроилась на подоконнике у окна с видом на парк.

Питеру тоже не спалось.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, входя в кухню.

Диана промолчала. Да и что бы она сказала? У меня депрессия? Мне плохо? Я пытаюсь решить, что мне дальше делать?

Брат нахмурился.

— Уже поздно. И здесь прохладно. Тебе следует… тебе надо… Черт, — пробормотал он, — я опять опекаю тебя? Говорю тебе, что надо делать? Совсем как отец?

Диана вздохнула.

— Ты не такой, как он, если спрашиваешь об этом.

Питер с мрачным видом кивнул.

— Конечно, я не такой! Совсем не такой! И никогда таким не был!

— Да. Ты не властный и не высокомерный. И ты вовсе не эгоист. Она улыбнулась.

— Но иногда ты стремишься контролировать тех, кого любишь. Может быть, где‑то в самой глубине души ты считаешь, что вынужден их контролировать для того, чтобы они оставались с тобой. Чтобы тебя не бросили.

Диана многозначительно посмотрела на брата.

— Я все думаю, может быть, это как‑то связано с тем, что случилось в тот вечер. В твой день рождения. Когда тебе исполнилось двадцать один.

— Ты о чем?

— Ладно, Питер, не притворяйся. В тот день ты узнал, что отец заплатил девушке, от которой ты был без ума. Заплатил за то, чтобы она от тебя отстала. И она взяла деньги. Представляю, как тебе было больно…

— Мне не было больно. Я был просто в ярости.

— Потерять человека, которого любишь, да еще таким способом… это, наверное, жутко. Но когда‑нибудь ты встретишь женщину…

И внезапно она поняла. Питер уже встретил кого‑то. Вот почему он не спит по ночам. Вот почему он такой возбужденный. Его терзают сомнения!

— О, Пит, — прошептала она. — Ты уже встретил ее, правда? И ты не знаешь, что делать?

Глаза Питера вспыхнули гневом.

Развернувшись на каблуках, он вышел из кухни. Диана долго смотрела ему вслед, потом вздохнула и опять повернулась к окну. Надо немедленно что‑то делать, иначе она точно сойдет с ума! Надо испытать жизнь, надо почувствовать ее вкус.

«Я скорее бы принял обет безбрачия, чем лег с вами в постель…» Она замерла. Проникновенный, чуть хрипловатый голос отдался эхом у нее в голове.

А что, было бы интересно, если б она сказала: вы мне совсем не противны!

Боже, она действительно сходит с ума! Ей надо сменить обстановку. Но как осуществить это, когда ты заперта, словно в ловушке, в доме, который ты ненавидишь? Когда тебе нечего делать, кроме как быть безупречной маленькой принцессой.

Можно куда‑то съездить, мелькнула вдруг мысль. Увидеть что‑то новое, сделать то, чего раньше не делала, познакомиться с новыми людьми…

Она отправилась в библиотеку, включила свет и сняла с полки большой географический атлас. Открыла карту мира, зажмурила глаза и ткнула пальцем наугад. Как оказалось, в самую середину Флоридского пролива.

Стало быть, едем в круиз.

Диана улыбнулась, но улыбка ее была горькой.

— Почему нет? — произнесла она вслух.

Теплоход «Христофор Колумб» не отличался особым комфортом. Да и время для морского путешествия было выбрано не самое лучшее: осень — сезон штормов.

Но Диана чувствовала себя как нельзя лучше.

Это, конечно, было не первое ее путешествие. Она бывала в Испании, где присутствовала на бое быков и на аукционе лошадей.

Как‑то даже уговорила отца отпустить ее во Францию. Она тогда училась в лучшей частной школе для девочек и поехала в Париж на последний семестр в рамках программы по обмену учащимися.

Но раньше она ездила не одна. Ее всегда сопровождали. Либо отец, либо кто‑то еще. И вот теперь она оказалась за тысячи миль от дома — сама по себе.

Мало того, никто даже не знает, что она отправилась в путешествие. Диана думала позвонить братьям, но потом решила — а зачем? Разве Питер, Адам и Джон сообщают ей, когда собираются куда‑то поехать?

Она, конечно, сказала Энн, своей экономке. И Митчелу Рашу, который присматривает за лошадьми. Но больше — никому.

В первый раз в жизни она была одна. Никто не указывал ей, что делать. Никто не стоял у нее над душой. Быть может, поэтому ей и казалось, что «Христофор Колумб» — самый лучший корабль на свете, несмотря на его сомнительные удобства. Она выбрала это судно по рекламному объявлению в воскресной газете.