Дороти Уильямс - Древо познания

— Каролина? — позвал он.

Ответом была тишина.

Обойдя все комнаты, он наконец-то открыл дверь ее спальни и вошел. Когда он увидел записку на столе, у него засосало под ложечкой.

Развернув записку, он быстро прочитал ее, перевел дыхание и перечитал вновь. О, Каролина! Он стремительно выбежал из комнаты. Куда она могла поехать? На чем? Должно быть, миссис Маккуллох знает. Без сомнения, Каролина была у нее. Спотыкаясь, он побежал вниз по ступенькам и чуть не сбил с ног миссис Гастингс, которая как раз входила в дом.

— Извините! — бросил он на лету. — Я очень спешу.

— Да, — пробурчала миссис Гастингс себе под нос. — Не понятно, зачем ей было идти на автобус?

Уже в дверях он резко затормозил и обернулся.

— Что?

— Каролина, — нетерпеливо объяснила та.

Он подбежал к ней и стал трясти за плечи.

— Что Каролина?

— Автобус! — воскликнула она. — Я удивилась, что она пошла на автобус!

— Какой автобус?

— Тот, который идет из деревни!

— В Глазго?

— Конечно, в Глазго! У нас разве есть какой-нибудь другой автобус?

— Да, действительно. Спасибо! — Он чмокнул ее в щеку и выбежал.

Ошарашенная, глядя ему вслед, она покачала головой и пошла на кухню. Наверное, серьезно поссорились, подумала она. Впрочем, у него достаточно времени, чтобы догнать ее. Этот автобус идет целую вечность.

Залезая в машину, он взглянул на часы, включил зажигание, но снова выключил его. Автобус не прибудет в Глазго раньше полудня. И даже если он найдет ее, что бы там ни произошло, он в любом случае не собирается сразу ехать назад. Выбравшись из машины, он поспешил обратно в дом. Игнорируя боль в ноге и не обращая внимания на расспросы миссис Гастингс, он отправился в свою комнату, бросил в сумку пару сменного белья и захромал вниз. Каждый шаг причинял ему мучительную боль.

Он зашел к миссис Гастингс на кухню и предупредил ее, что уезжает на несколько дней.

Через пять минут он уже мчался в машине по направлению к Глазго.

Может быть, я не прав, говорил он сам себе. Но ее письмо какое-то бессмысленное. А мне нужно знать. Наверняка.

Он никак не мог найти место для парковки около автобусной остановки, злился, что теряет драгоценные минуты. Но потом посмеялся сам над собой — у него ведь в запасе еще целых полчаса.

Не в состоянии стоять на месте, он стал ходить взад и вперед. Морозный ветер бил ему в лицо, но он все продолжал двигаться, пока его не пронзила острая боль в ноге. Но он даже не обратил на нее внимания, так как наконец увидел автобус, который подползал к остановке.

Отступив под навес, так, чтобы она не увидела его сразу, он стал вглядываться в лица людей, выходивших из автобуса. Каролины среди пассажиров не было, и он запаниковал. Может быть, миссис Гастингс что-то перепутала или она вышла на другой остановке? Идиот, начал ругать он себя, надо было мне догнать автобус и ехать за ним…

Но тут он увидел ее. В этой смешной шапке, натянутой на уши, она выглядела такой маленькой, жалкой и печальной, что сердце его дрогнуло. Будучи не в состоянии больше ждать ни минуты, он шагнул ей навстречу.

Как будто почувствовав, что он наблюдает за ней, она остановилась, огляделась и застыла на месте. Ее карие глаза показались ему слишком большими, трагическими и печальными, как у олененка Бэмби, когда он потерял свою мать, и Алекс почувствовал, что вот-вот расплачется от жалости.

Кто-то нечаянно толкнул ее, и она споткнулась. Он тут же поспешил к ней, подхватил ее, взял чемодан и, не обращая внимания на людей, проходивших мимо, почти строго спросил:

— Ты любишь меня, Каролина?

Ощущая лишь беспомощность и болезненную усталость, она на мгновение закрыла глаза.

— Так любишь или нет? Потому что пора положить всему этому конец, — добавил он с решительностью, которую она давно уже в нем не видела. — Я вел себя так, как не должен был вести ни в коем случае: гонялся за призраками, делал опрометчивые предположения. Но со всем этим надо покончить, прямо здесь и прямо сейчас. Так каков твой ответ?

Боясь посмотреть ему в глаза, чувствуя, что у нее больше нет сил с собой бороться, она прошептала:

— Я хотела вернуть тебе свободу.

— А если я не хочу никакой свободы?

— Но ты же хочешь! — начала она беспомощно. — Я мешала тебе, причиняла боль…

— Ответь мне, — настаивал он. — Что, если я не хочу?

— Ты же сам сказал, что никогда бы не женился на мне, если бы не моя беременность.

— Ради тебя, ради твоего счастья, а не ради себя. А теперь отвечай.