Джил Гарриетт - Любовь не выбирает

— Не буду, — засмеялась Шэрон. — Я знаю, что хороший адвокат сможет доказать, что черное — это белое.

— Я говорю правду. — Ферт смотрел ей прямо в глаза. — Мы же не перед камерой. Там я буду говорить все, что положено: о долгом и трудном выборе, о служении обществу, об интересах клиентов, об ответственности каждого за соблюдение законов. В общем, все то, что принято говорить в подобных случаях. Вы же этого от меня хотите?

— Ну… — замялась Шэрон. — А почему вы так откровенны со мной сейчас? Не боитесь, что произведете не то впечатление?

Ферт захохотал:

— Шэрон, мне хочется думать, что вы умная девушка. Я говорю искренне, потому что вы мне очень нравитесь. Должны же вы знать, с кем в действительности имеете дело. Я не хочу, чтобы вы потом разочаровались.

— Да, пожалуй вы правы, — кивнула Шэрон. — Лучше жить без иллюзий.

— А наша с вами профессия не оставляет никаких иллюзий. Мы же знаем всю подноготную. Неужели вам не приходилось сталкиваться с проходимцами, которые в глазах общества были образцом для подражания?

— Приходилось, — согласилась Шэрон, — но там я это знала с самого начала.

— Вот и обо мне все знаете с самого начала, — самодовольно улыбнулся Ферт. — Я могу быть удивительно нежным и романтичным, если вы того захотите. Мы — волки, которые борются за лучший и больший кусок.

Шэрон молчала. Она не предполагала, что милая разогревающая болтовня с Фертом обернется серьезным разговором. Она готовилась к комплиментам и кокетству, а он перевернул все и не оставил ей никакой защиты. Если она сейчас прямо скажет все, что думает по поводу его философии, то потом надо будет подняться и немедленно уйти. В ее планы это не входит.

— Крис, вы потрясающий человек, — сказала она, опустив ресницы. — Я не ожидала, что мы так быстро поймем друг друга. По-настоящему никто и никогда не говорит правды. Это утомляет. Я надеюсь, что у нас будет о чем поговорить за ужином.

Он хочет видеть в ней маленькую алчную стерву? Его возбуждают такие женщины? Что ж, она даст ему эту возможность…

— Вот видите, как хорошо, что мы выяснили все с самого начала, — откинулся в кресле Ферт. — А теперь ведите меня в свою камеру пыток, я постараюсь быть ангелом.

Съемки прошли без сучка и задоринки. Ферт был виртуозом демагогии. Он рассказал о поисках смысла жизни и о любви ко всем страждущим, об общественных отношениях, которые так несовершенны, о выборе, который нужно делать всегда только в сторону правды и справедливости.

Ничего более лживого и отвратительного Шэрон еще не видела. В тех местах, где в глазах Ферта начинала блестеть праведная или гневная слеза, ее по-настоящему мутило. Но она вытерпела все. Это была часть приобретенного на студии профессионализма. К тому же ей было необходимо, чтобы он поверил в ее игру и интерес к его персоне.

Когда эта часть интервью была отснята, Шэрон предложила отправиться домой к Ферту, чтобы сделать съемку в более непринужденной обстановке.

Он был готов на все. Вранье, что его не возбуждает слава, подумала Шэрон, собирая вещи. Он из кожи вон лезет, чтобы понравиться. Пусть перед ним пока только небольшая съемочная группа, по всему видно, что у него далеко идущие честолюбивые помыслы, а деньги — лишь средство…

— Боже! — воскликнула Шэрон, когда машина Ферта уже тронулась в направлении к дому.

— Что-то случилось? — спросил Ферт.

— Я такая растяпа, — ответила Шэрон кокетливо, — представьте, забыла у вас в кабинете самое главное — мой любимый микрофон.

— Неприятность какая, — недовольно проворчал Ферт, останавливая машину. — А без него мы никак не обойдемся?

— Что вы! — Шэрон с ужасом поглядела на него. — Как можно работать без микрофона?!

— Тогда давайте заедем на студию, возьмем другой, — предложил Ферт. — Дело в том, что я никогда не возвращаюсь.

— Крис, пожалуйста! — взмолилась Шэрон. — Это мой счастливый микрофон. Без него я ничего не смогу… — Она чуть не плакала.

Ферт поморщился — ему не хотелось вытирать ей слезы, — но не стал спорить. Он вышел из машины и направился к зданию офиса. Шэрон поняла, что сегодня не получит того, ради чего вынесла столько лжи и цинизма. Но боги любят ее: Ферт остановился и вернулся к машине.

— Вот вам ключи, — сказал он, протягивая ей связку. — Покажите их секретарше, и она вас пропустит. А я не буду изменять своим привычкам.

— Что вы… конечно… я сама… — залепетала Шэрон и поспешила выйти из машины, пока он не передумал.