Ольга Некрасова - Кого ты выбрала, Принцесса?

Наталья оторвалась от своих каракулей и поймала взгляд этого предателя. С женой, главное, в разводе, так подавай ему студентку и медсестру, причем обеих сразу. Их глаза встретились, и она поняла: узнал.

— Она? — не выдержал журналист.

Костомаров Павел Васильевич, годовой оборот в полмиллиона для него уже, видите ли, не считается крупным, стоял и мялся. Пиджак на нем был, между прочим, тоже велюровый, как на журналисте, но это ничуть не раздражало Наталью. Господи, поняла она, ему стыдно. Наболтал, нахвастался, как мальчишка, а теперь ему стыдно. Этак, чего доброго, не признает меня. Со стыда.

— Она, — буркнула Наталья, помогая Костомарову Павлу Васильевичу, с женой в разводе.

— Она, — улыбнулся Костомаров Павел Васильевич и сразу стал Павлом.

Подошел к Наталье и неловко потянулся обнять ее через стол. Она встала ему навстречу, а Павел, оказывается, не обниматься тянулся, Павел сразу стал так по-родственному ее целовать, и Наталья постаралась, чтобы поцелуи у него выходили уже и не вполне родственные.

Целоваться через стол было неудобно и не очень интересно. Наталья обдумала сложный маневр под названием "Выход из-за стола, не прерывая поцелуев", и, увлекая за собой Павла, шагнула вбок. Надо было сделать еще по два шага, стол бы кончился, и они бы сошлись. Но Павел просто взял ее под мышки и перенес через стол. Наталья успела только ойкнуть и поджать ноги.

Пролетая над столом, она уверенно и счастливо почувствовала, что все у них получится. Ну буквально все. Вплоть до семейного альбома с прозрачными кармашками. Павла можно было вести, как в танце, и она повела. Не вполне родственные поцелуи стали совершенно неродственными, причем Наталья отвечала на них очень скромно; она только давала понять Павлу, до каких границ ему дозволено идти, и он броском выходил к этим границам, не ближе и не дальше.

Это был диалог на языке глухонемых. Ни медсестра, ни настырный журналист ничего не поняли. (Наталья, во всяком случае, на это надеялась.) Для них счастливый отец целовал спасительницу своего ребенка. Чуть, может быть, дольше, чем следовало, но кому это определять — сколько положено целоваться в таких случаях? Все было в рамках приличий. Все.

— Фотика я не взял, — откуда-то из других миров посетовал журналист.

Наталья в последний раз ответила на поцелуй, откровенно куснув Павла за губу. Мол, границ нет, только назначь, когда и где.

— Георгий Анатольич, вас здесь не стояло, — ледяным тоном сказала она журналисту. — Если вы надеетесь на интервью, то…

В последний момент она пожалела этого пузатого Георгия Анатольевича. Все-таки он ее нашел. Здесь рядом три огромные больницы, две поликлиники, детская и взрослая, — с ума сойти, сколько он косолапил своими стоптанными туфлями, сколько людей расспросил, чтобы заполнить свой блокнот фамилиями подходящих под описание врачих, сколько потом тупо обходил одну за одной…

— Надейтесь, Георгий Анатольич. Но в следующий раз. Честно, — закончила Наталья.

— Мне пока достаточно того, что я увидел, — не обиделся журналист. — А фотика я пришлю. У меня только вопрос к Пал Василичу: почему вы сразу не сказали, что те девицы — самозванки?

— Я не хотел их позорить, — сказал Павел, и Наталья мысленно поставила ему жирную пятерку.

Вторую пятерку она поставила, когда журналист ушел, а следом упорхнула понятливая медсестра. Ключ торчал в двери. Павел и Наталья одновременно посмотрели на покрытую детской оранжевой клеенкой кушетку.

— Поедем в «Россию», — предложил Павел.

— Меня зовут Наташа, — сказала Наталья. — Почему в "Россию"?

— Потому что я там живу. Квартиру оставил жене с сыном, а покупать новую пока что не было необходимости.

Глупые девчонки мечтают о танке.

Чтоб был большой и сильный.

Чтоб дрался из-за тебя каждую минуту.

Чтоб деньги приносил — само собой.

Но чтоб с тобой был нежен. Конечно, не без милых зверств в постели.

Так вот, девчонки, о танк ушибиться — запросто. Он и не захочет, но в благодушном настроении переедет тебя вдоль и поперек, а потом еще будет удивляться, с чего это ты плачешь.

Тут, девчонки, самая пора поумнеть и познакомить танк со своей лучшей подружкой. Потому что без этого, просто так, от танка тебе не скрыться. Танки, во-первых, совершенно не выносят, когда их бросают. Для них обязательно, чтобы не их бросали, а они. Во-вторых, вообще для всех мужчин, от танков до подкаблучников, обязательно уходить не в безвоздушное пространство, а к любовнице. Поэтому без помощи подружки танк тебя не бросит. Он тебя станет бить. Если кому-то не верится, так это до первого припудренного бланша под глазом.