Эмили Маккей - Страстная бунтарка

Она сама уже давно хотела этого. Хотела его. Еще немного, и он будет принадлежать ей.

Ее пальцы добрались до последней пуговицы, просунули ее в петлю, и блузка наконец распахнулась.

Одним движением руки Джонатан смахнул все со стола и посадил ее на него.

— Ты даже представить себе не можешь, как часто я об этом мечтал, — прошептал он, снимая с нее блузку и одновременно с этим покрывая поцелуями ее плечо и ключицу. — Все эти пять лет я каждый день представлял тебя сидящей на моем столе. — Он расстегнул замочек ее бюстгальтера и, сняв с плеч бретельки, обнажил ее грудь. — Без одежды.

Приникнув губами к ее соску, он раздвинул ей бедра, нашел нежные лепестки и начал погружать палец в пустоту, которая открывалась за ними. Спина Уэнди выгнулась дугой, глаза закрылись, из горла вырвался протяжный стон.

Когда она оказалась готова его принять, он на мгновение отстранился от нее, открыл ящик стола и достал оттуда противозачаточное средство. Пока он дрожащими от желания пальцами разрывал фольгу, Уэнди расстегнула его джинсы и спустила их вместе с трусами.

Мгновение спустя она уже лежала на столе, и он погружался в нее, постепенно ускоряясь. Ощущая на себе приятную тяжесть его тела, она, подхватив его ритм, двигалась вместе с ним, пока их обоих не накрыла волна экстаза.

Как только Уэнди смогла пошевелиться, она приподнялась, прижалась лицом к груди Джонатана и, обхватив его руками, вдохнула мускусный запах его кожи. Ее тело все еще гудело от удовольствия. Ей хотелось просидеть так целую вечность.

К сожалению, им пришлось вернуться к реальности. Джонатан начал отстраняться, и ей пришлось разомкнуть объятия.

Когда она, надев бюстгальтер и блузку, начала застегивать дрожащими руками пуговицы, он произнес:

— Это не может повториться.

Уэнди резко подняла голову и уставилась на него. Он тут же отвернулся и застегнул молнию на джинсах. Она не видела выражения его лица, но чувствовала, как он напряжен.

— Почему?

— Потому что это не очень хорошая идея, — отрезал Джонатан.

Она чувствовала, как между ними кирпичик за кирпичиком растет стена. Часть ее кричала, что сейчас не время для спора, что с каждым произнесенным словом стена будет подниматься все выше, но она не могла так это оставить. Не в ее характере сдаваться без боя.

— Не очень хорошая для кого?

— Для всех. — Он снова повернулся к ней, и его взгляд задержался на ее полурасстегнутой блузке. — Боюсь, что для тебя особенно.

— Видимо, ты ничего не понял, — ответила Уэнди, соскочив со стола. — Потому что мне было очень хорошо.

Блузка закрывала ее бедра до середины, но под его взглядом она чувствовала себя неловко. Она подняла с пола свои легинсы вместе с трусиками.

— Точно. К хорошему сексу очень быстро привыкаешь. У тебя будут с этим проблемы.

Его бесстрастный тон возмутил ее. Как он может оставаться таким спокойным и рассудительным?

— Какие проблемы у меня могут возникнуть? — Черт побери, ее легинсы вывернуты наизнанку.

— Я просто считаю, что это плохая идея. Это может навредить Пейтон.

Наблюдая за тем, как расстроенная Уэнди возится со своими легинсами, Джонатан спрашивал себя, прав ли он.

— Мы сейчас ее родители, — отрезала она. — Не вижу, как мы можем ей навредить, если будем вместе спать.

— Не видишь?

— Нет. Поскольку мы решили, что наш брак продлится два года, я, напротив, считаю это хорошей идеей.

Ему начал надоедать этот бессмысленный спор.

— Хорошо. Хочешь знать правду? Я считаю, что мы не должны вместе спать, потому что не хочу, чтобы ты страдала. Ведь ты уже ко мне эмоционально привязалась.

— Эмоционально привязалась? — Ее голос был полон сарказма, но в глазах промелькнула боль. — Я? Смешно это слышать, поскольку не я двадцать минут назад без умолку болтала о том, как я последние пять лет хотела этого. Как отчаянно в этом нуждалась. — Наконец ей удалось натянуть легинсы.

— Верно, — произнес Джонатан с горечью. — Я говорил о том, как хотел тебя физически, а не как сильно тебя любил.

Слеза, висевшая на ее ресницах, сорвалась вниз и покатилась по ее бархатистой щеке. Нежно смахнув ее, он продемонстрировал ей свой мокрый палец:

— И не я сейчас плачу.

— Какой же ты все-таки мерзавец! — Уэнди сделала шаг назад и надела туфли. — Можешь быть спокоен, я не стану тебя просить заниматься со мной сексом.

С этими словами она направилась к двери. Прежде чем ее открыть, она обернулась и спросила:

— Ты все еще хочешь мне помочь или выходишь из игры?