Энн Макалистер - Жизнь в подарок

Памятные дни, проведенные в «Билтморе», были их настоящей семейной традицией.

Но Нику Эдди этого не сказала.

Она уж точно не собиралась там просить его жениться на ней — и она была бы шокирована, если бы он предложил вдруг ей руку и сердце. Не сегодня. Не сейчас. Но скоро.

Да, она смела надеяться, что это скоро случится.

То, что было между ними в эти недели, не ослабило их чувства друг к другу. Эти чувства стали только сильнее. То время, которое они провели вместе, истории, которые она рассказала ему о своем детстве, и то, что Ник ей рассказывал о юности, — все это свидетельствовало о том, сколько у них было общего.

Они оба любили, и оба потеряли любимых. Она не надеялась занять место Эми в его сердце и знала, что он никогда не заменит ей Бена. В ее сердце было место для них обоих. Ей это продемонстрировала Мона, которая так упорствовала в своей, может, и глуповатой, но достойной восхищения готовности рисковать снова и снова. А Бен научил ее доверять и не бояться любить.

Она любила Ника.

В Мон-Шэмионе она говорила себе, что не полюбит его. Когда он приехал в Санта-Барбару и пообещал ей только мимолетный роман, она не хотела сдаваться на волю своим чувствам. По крайней мере, она пыталась устоять. Эдди верила. И надеялась.

Они припарковали машину через дорогу от отеля у идущего вдоль пляжа тротуара.

Еда была чудесная — свежие морепродукты, домашняя паста, зеленый салат. Вино было превосходное. Ник поднял бокал и чокнулся с ней, его глаза блестели.

— За вас, миссис Дэлей.

Эдди подняла свой бокал и заглянула ему в глаза:

— За вас, мистер Савас. — В своем сердце она сказала: «За нас».

Десерт они заказывать не стали. Дома их ждало кое-что получше.

На обратном пути они почти не разговаривали. Ник отпустил ее руку всего на секунду, когда они выходили из машины.

Они занимались любовью в его кровати в ее бывшей комнате в доме Моны. Они занимались любовью у бассейна. Однажды они даже занялись любовью на старом полосатом покрывале, которое Эдди принесла для их пикников.

Но чаще всего они приходили сюда — в ее постель. И хоть Эдди любила бы Ника где угодно, здесь ей нравилось заниматься с ним сексом больше всего. Ее квартира над каретным ангаром была маленькая и далекая от роскоши. Но это был ее дом, и именно здесь было ее сердце. Рой выбежал им навстречу, как только они вошли. Но уже через несколько минут начал оглядываться в поисках ужина. Кот Джералд задумчиво мяукнул и потерся об их ноги.

— Я знаю, ты голодный, — сказала ему Эдди и потянулась за его миской.

Ник стоял у нее за спиной, целовал ее в шею так, что у нее дрожь по телу пробегала от желания. Потом он легко провел ей по груди.

— Если ты не заметила, я тоже голоден, — пробормотал он.

Она поставила миску с едой для кота, и тут же Ник схватил ее на руки и понес в спальню.

Там он осторожно опустил ее на кровать, потом сам упал с ней рядом, лаская ее, снял с нее одежду, потом разделся сам. Она притянула его к себе, ощутив вес его твердого мускулистого тела. Они любили лихорадочно и яростно, тела их были разгоряченными и скользкими от пота, и они подарили друг другу ослепительную разрядку. А потом лежали, крепко обнявшись, засыпали, просыпались, опять любили друг друга и снова засыпали.

Уже почти рассвело, когда она погладила его щетинистый подбородок. Он вплел пальцы ей в волосы. Она стала целовать его в ключицу, опускаясь все ниже.

Ник резко втянул воздух в легкие.

— Ты смерти моей хочешь? — хрипло сказал он.

— Я тоже голодна.

Эдди подняла голову и посмотрела на него сквозь занавес волос. А потом она продолжила целовать его, покусывать, трогать языком так, что он начал стонать, пока наконец не приподнял ее, не усадил на себя и не потянул вниз, чтобы она приняла его в себя. Он сжал зубы и весь напрягся, пока она двигалась на нем. Они вместе содрогнулись, и Эдди упала на него и услышала, как прямо у нее под ухом стучит его сердце. Он обнял ее, стал гладить ей спину, губами прижался к ее волосам.

— Господи Боже правый, что ты со мной сделала? — прошептал он.

Эдди подняла голову и взглянула на него, потом протянула руку, убрала волосы, упавшие ему на лоб, улыбнулась и, доверившись инстинкту, подарила ему свое сердце так же, как дарила ему свое тело.

— Я люблю тебя, Ник, — сказала она ему. Потом отстранилась и скользнула вверх по груди, чтобы коснуться его губ. — Я люблю тебя, — повторила она. — Я люблю тебя.

Он замер. Застыл. Взгляд, в котором до этого пылала страсть, потух: Теперь он был пустым, темным. Он убрал руку, которой до этого гладил ее по волосам и спине.