Натали Иствуд - Поздняя весна

— Прекрати, — хриплым голосом велел он.

— В чем дело, ковбой? Ты что, не хочешь немного развлечься?

— Соплячка! Ты же не ведаешь, что творишь!

— Бедный папочка! — с издевкой протянула она. — Заботливый такой папашка…

— Не называй меня так! — оборвал он ее.

— Не нравится? — Оттолкнувшись от стены, она двинулась к нему, утопая ногами в матраце. Шампанское бродило в крови, придавая отвагу и разжигая доселе дремавшие инстинкты. — Славный такой папик…

— Никакой я тебе не папик! — взорвался Том. — Хватит!

— Значит, ты мне не отец? — Джуди сделала еще один шаг и, впервые посмотрев на него сверху вниз, наклонилась и обхватила руками за шею. — А вот мы сейчас проверим.

Том молчал, и тогда Джуди завладела его ртом, жадно целуя, словно она была многоопытной женщиной, а он — желторотым юнцом.

Том словно оцепенел, но Джуди уже ничто не могло остановить. Уж если ей выпал этот миг, она выжмет из него все до капли и заставит длиться целую вечность. Теперь их разделяют лишь те барьеры, что Том сам воздвиг в своем сознании. И она еще глубже проникла ему в рот.

Том застонал и запустил руку ей в волосы. Притянул вниз, она стала падать, и он схватил ее и, разомкнув губы, перешел в наступление.

Его поцелуй был грубым и ненасытным. Джуди захотелось утонуть в нем. А еще захотелось стать больше и сильнее — чтобы суметь овладеть им и заставить его полюбить ее так, как она любит его.

Том снова застонал и усилием воли оторвался от ее губ.

— Ты хоть понимаешь, что вытворяешь?

Джуди опустилась на колени и, обхватив его за бедра, прижалась лицом к его животу.

— Понимаю. — Она подняла на него глаза и с расстановкой произнесла: — Я делаю то, что хочу.

Схватив за плечи, Том оттолкнул ее.

— Ну хватит! Ты заходишь слишком далеко, детка!

Джуди откинулась назад и тихо сказала:

— Я тебе не детка.

— Нет, для меня ты детка! — резко возразил он. — Ты годишься мне в дочери.

— Лжец! — шепнула она, не отводя от него пристального взгляда.

Его глаза потемнели от боли, но в ней не было ни капли жалости. Сегодня ее ночь. Может, единственная, что ей достанется. Джуди завела руки за спину и дотянулась до замочка молнии. В напряженной тишине молния, взвизгнув, раскрылась, и платье соскользнуло с плеч.

Джуди встала на ковер рядом с кроватью. Платье сползло на пол, и она осталась в черном кружевном лифчике, тончайших чулках и ажурных трусиках.

— Ты пьяна! — произнес Том севшим от волнения голосом. — И не ведаешь, что творишь.

— Ведаю.

— Ты возбуждена и хочешь мужчину. Причем все равно кого.

— Неправда! — Джуди упрямо мотнула головой. — Поцелуй меня еще.

— Нет, Саманта, больше никаких поцелуев.

— Нет, Том, мы не в студии, и я не позволю тебе…

— А я не позволю себе…

Джуди схватила его за запястье и, притянув руку к себе, накрыла ладонью свою грудь.

— Том, чувствуешь, как колотится у меня сердце? — Она поводила ладонью взад-вперед, и сосок заострился под тонким кружевом. — Чувствуешь?

— Джуди…

Она провела его рукой между своих грудей и спустилась ниже, на плоский упругий живот.

— Чувствуешь?

— Прекрати!

Выждав секунду, она передвинула руку еще ниже, на шелковистый бугорок, прикрытый ажурными трусиками.

Том коснулся его и тотчас отдернул ладонь, словно обжегся.

— Прекрати немедленно! — рявкнул он. — Ты пьяна и ведешь себя как… как шлюха!

— А ты что, испугался, да? — Джуди опустила глаза на его брюки. — Я же вижу, что ты меня хочешь, но боишься и не желаешь себе в этом признаться.

— Чушь! Что ты городишь?! — кипятился Том. — Ведь ты ничего не смыслишь в любви. А я старше тебя на двадцать с лишним лет. Да что с тобой разговаривать, ты же еще ребенок!

— Да, тебе сорок пять. Подумаешь, древность какая!.. — усмехнулась Джуди. — А ведь только что ты целовал меня совсем не как ребенка.

— Замолчи! — оборвал ее Том. — И ни слова больше. Я не шучу, Джуди!

Но она уже не могла остановиться. Выпятив подбородок и прищурив глаза, она с расстановкой произнесла:

— Я не знала, что ты такой трус.

— Хватит!

— У тебя недостает мужества признаться мне в своих чувствах, да?

— Я сказал, заткнись!

— Трус!

Том схватил ее за руку и, притянув к себе, приблизил искаженное гневом лицо.

— Так ты хочешь этого? — И он поцеловал ее нарочито грубо.

Не будь она так возбуждена, она бы наверняка испугалась.

Податливость Джуди не остудила Тома, а, напротив, лишь подлила масла в огонь. Отстранившись, он сбросил смокинг.