Холли Престон - Поверь и прости

От ее прикосновения дрожь побежала по телу коня, но он не двинулся с места, а лишь слегка шевельнул хвостом. Он был крупнее, чем положено для двух лет, уже достигал более полутора метров в холке: его загривок доходил Ринне до плеча. Она постаралась тихим голосом успокоить скакуна и провела рукой сверху вниз по его передним ногам в поисках изъянов. Конь игриво ткнулся в нее мордой, что было совсем нехарактерно для настоящего рысака.

— Спокойно, — пробормотала Ринна, поглаживая мягкую шерсть на его морде.

Ноздри коня раздувались, она чувствовала на себе его дыхание. Непрошеные воспоминания об отце и другой скаковой лошади, крупном, поджаром жеребце по кличке Бравый Воин, обожгли ее словно огнем. В какой-то момент образы прошлого так ярко озарили все вокруг, что ей показалось, будто она вновь во Флориде и ранним утром скачет верхом по покрытым росой лугам.

Ринна зажмурила глаза, безуспешно пытаясь унять боль воспоминаний. Она, юная и беззаботная, училась в колледже и работала вместе с отцом тренером скаковых лошадей, вспоминала сейчас она. Те годы, полные любви и упорного труда, навсегда останутся лучшими в ее жизни. Ринна не видела отца и скакуна по кличке Бравый Воин уже четыре года и вряд ли увидит их когда-нибудь. Они часть ее жизни, ее прошлого, к которому она отрезала все пути, когда сбежала в Кентукки, сбежала одна, ожидая рождения ребенка.

Продолжая гладить коня, Ринна устремила взор на расстилающиеся перед ней бескрайние луга, покрытые волнистыми зарослями пырея. Именно здесь, в этом тихом уголке, для нее и ее сына началась новая жизнь. Но она ничего не забыла. Даже сейчас, когда боль должна была бы притупиться, она не в состоянии забыть человека, ставшего отцом ее ребенка. Они познакомились на вечеринке почти пять лет назад. Угрюмое выражение его смуглого лица, его взгляд навсегда врезались в ее память, постоянно терзали ее.

Все началось знойным флоридским вечером. В тот день, получив диплом об окончании колледжа, Ринна отправилась на вечеринку со своей подругой Шелли Роббинс. Ринна знала, что приятели Шелли отличались буйным нравом, но даже самое смелое воображение не могло нарисовать ей картину того, что происходило на этой вечеринке.

Не успев переступить порог, она поняла, что окунулась в совсем непривычную для себя атмосферу. В гостиной горел яркий свет, из стерео колонок неслась громкая музыка. Над остальной, неосвещенной частью дома витали загадочные тени. Помещение было до отказа набито людьми; парочки из разных комнат поочередно, отправлялись к бассейну. Одни обнявшись, танцевали, другие, расположившись в темных уголках, занимались тем, что совсем не напоминало танцы. Ринна с уверенностью могла сказать, что висящая пелена дыма своим происхождением обязана не только обычным сигаретам.

— Шелли, — прошептала она, — по-моему, нам лучше уйти. Эта вечеринка не для нас.

— Не дури, — одернула ее подруга. — Все будет нормально. Только взгляни, сколько здесь симпатичных мужчин.

— Шелли, ведь мы никого не знаем, — заметила Ринна.

— Подумаешь, познакомимся. Люди из мира скачек всегда найдут общий язык. Смотри, вон Джек Картер. — Шелли указала пальцем на сына соседей, владельца скаковых лошадей. — Раз уж он здесь, то нам сам Бог велел.

— Какое мне дело до Джека Картера, — не уступала Ринна. — Дело в нас. Из мира скачек они или нет, они — люди не нашего круга.

— Послушай, Ринна, мы живем не в средние века. Хватит корчить из себя пуританку, пора бы для разнообразия немного расковаться. Что плохого, если ты немного повеселишься?

— Курить травку — не значит быть раскованной, — ответила Ринна. — Как и отбиваться от заигрываний всяких пьяниц. — Она злобно посмотрела в сторону высокого блондина, который, проходя мимо, ущипнул ее.

— Тогда уходи, — сказала Шелли, подмигивая блондину. — Ступай домой пешком, вот и развлечешься. Я остаюсь и собираюсь отлично провести время.

Ринна вздохнула, сбежать отсюда совсем не так просто. Чтобы попасть сюда, им пришлось проехать в машине Шелли более шестидесяти миль от Окалы до Тампы.

— Шелли…

— Хватит, Ринна, это же, в конце концов, вечеринка. Ты ведь не ждала, что здесь будут угощать молоком с печеньем? Никто не сделает тебе ничего дурного. А ты ведешь себя так, словно кто-то собрался лишить тебя невинности.

Эта неприступность Ринны служила предметом постоянных насмешек Шелли. Глупо, конечно, но Ринна начинала чувствовать себя виноватой в том, что, учась в колледже, не позволяла никому даже дотронуться до себя. По понятиям их студенческого городка, провозгласившего культ секса, она принадлежала к неудачливому меньшинству, а, по мнению Шелли, так и вовсе была ненормальной.