Натали Иствуд - Ребро Адама

— Спасибо, если не шутишь! Ты тоже классно выглядишь. — Он окинул ее цепким взглядом, словно сфотографировал, и небрежно заметил: — Впрочем, как всегда… А что ты здесь делаешь?

— Я здесь работаю, — как можно спокойнее ответила она и поправила выбившуюся из прически рыжую прядь. — Приезжала пообщаться с главным. Как говорится, получить ценные указания перед интервью.

— Вот как! Рад за тебя, — с ухмылкой проговорил он, остановив взгляд на распахнутом вырезе ее блузки, где у ключицы темнела родинка. — Не прошло и пяти лет, как ты превратилась в карьерную даму… Выходит, развод пошел тебе на пользу.

Спокойно, только не заводись! — собрав волю в кулак, велела себе Шейла. Не доставляй этому самовлюбленному самцу радости. Артур — большой мастак по части провокаций! Никогда не упускал случая лишний раз напомнить ей, что он, Артур Эшби, преуспевающий журналист престижного журнала, а она всего лишь практикантка. Хотя оба закончили Колумбийский университет, только Артур семью годами раньше. На журналистском поприще они и познакомились. И там же скоропостижно поженились. Как часто случается у молодых пар, брак их был бурным, но не слишком долговечным: на второй год совместного бытия любовная лодка разлетелась на куски, напоровшись на карьерные рифы, и ее осколки покоились на дне океана амбиций.

— Арти, а что ты делаешь в нашем захолустье? — с улыбкой спросила она, проигнорировав его последнюю реплику. — На кого же ты покинул свой любимый «Ньюсуик»?

Шейла собралась с духом и встретила его взгляд. Нет, ну до чего же хорош, мерзавец! Уж самой себе-то можно признаться! Не слишком высокий — всего на несколько сантиметров выше ее (по этой причине он терпеть не мог, когда она надевала туфли на высоких каблуках, потому что тогда казалась выше его ростом), но на удивление хорошо сложенный, со светло-русыми густыми и по обыкновению взъерошенными волосами, в неизменных классических джинсах и стильной замшевой куртке рыжего цвета, он не выглядел на свои тридцать шесть и не производил впечатления преуспевающего журналиста, лауреата престижных премий и все такое… Черты лица резковатые, волевой подбородок — ну прямо герой вестерна, вот только ковбойской шляпы и лихого Боливара не хватает!

— Не угадала, Браунинг! — ухмыльнулся Артур, обращаясь к ней по университетской привычке по фамилии. — Пальцем в небо! И вообще, что за тон? Знаешь, не будь я уверен в обратном, решил бы, будто ты меня на дух не переносишь или сильно обижена…

Да, хорош, негодяй! И прекрасно об этом знает. И всегда знал. Шейла распрямила плечи и, радуясь тому, что сегодня надела туфли на высоченных каблуках, поборола желание привстать на цыпочки и, улыбнувшись своей самой ослепительной улыбкой, не удержалась от шпильки:

— Ах, Арти, в том-то вся и беда, что ты уверен в обратном! Однако должна тебя огорчить. — Шейла выдержала значительную паузу и, намеренно растягивая слова, проговорила: — На этот раз твои источники информации тебя подвели.

— Как?! — Артур изобразил на лице неподдельное изумление, а потом глубокую скорбь. — Какой удар! Не может быть!

— Представь себе, может! А ты, часом, приехал к нам в глубинку не с просветительской миссией? — скороговоркой выпалила Шейла. — Как говорится, поднять уровень журналистики на должную высоту…

На ее удачу, лифт остановился, Шейла выскочила первой и на завидной скорости — особенно принимая во внимание туфли на шпильках — пересекла многолюдный в этот час холл издательского холдинга и, выбежав на улицу, с облегчением перевела дыхание.

Шейла не знала, чем именно ее раздражает Артур больше всего: то ли своей привлекательной внешностью — после развода с ним она подсознательно стала избегать общества красивых мужчин, то ли самоуверенностью, которая порой доводила ее до исступления, а может, своим невероятно стремительным, как ей казалось, карьерным ростом. И успехом, которого, как хотелось ей думать, он не заслуживал. Нет, Артур талантливый журналист и, можно сказать, мастер слова, но… Но не настолько же, чтобы стяжать все мыслимые и немыслимые премии! И не настолько, чтобы зарабатывать такие ломовые бабки!

Впрочем, как знать? Может, как это ни мучительно сознавать, ее бывший именно такой и есть — блестящий журналист и обалденный мужчина. А она… Она всего лишь заурядная писака, и при этом незаурядная завистница!

Шейла вздохнула и, покопавшись в сумке, достала ключи от машины. Села, вставила ключ в замок зажигания и задумалась.