Дениза Алистер - Любимец публики

— У меня аллергия на дары моря, — буркнула Мелли.

— Ничего подобного! — Дик поманил официанта.

— Верно, — мило улыбнулась Мелли. Снисходительно-скучающий взгляд актера выводил ее из себя. — Но вполне могла бы быть, вам-то откуда знать? Я не припоминаю, что приглашала вас разделить со мной трапезу. Не припоминаю также, что предлагала вам присесть.

Синие глаза прищурились: Дик взглянул на собеседницу по-новому, словно заметил впервые. «Английская роза» — так охарактеризовала сестру Кэрол Мюррей. Не экзотическое оранжерейное растение, нет, но один из тех бледно-розовых трогательно-милых цветков, что украшают живые изгороди. Подобный тип красоты Дик всегда находил несколько бесцветным и невыразительным. В одежде и манерах не ощущалось ничего нарочитого или броского, однако актер по достоинству оценил и безупречную фигуру, и тонкие черты лица, и пышные каштановые волосы, уложенные в аккуратную прическу. Особенно хороша шея — в меру длинная, изящная. Он поневоле залюбовался плавным изгибом.

— Я не чту условности.

— Зато я чту, — невозмутимо отозвалась Мелли. Она вовсе не радовалась искре интереса, вспыхнувшей в синих глазах знаменитости. Напротив, досадовала: явился незваным и ведет себя так, словно он здесь хозяин, — воплощение невозмутимой самоуверенности и дешевого обаяния. Похоже, Дик Грейсон всерьез уверен, что чары его чувственной красоты любую женщину превратят в уступчивую идиотку.

— Может, начнем все сначала? Меня зовут Дик Грейсон, и Кэрол попросила меня встретить вас. — Ради Кэрол Дик постарался сдержать готовое прорваться раздражение. Кажется, он пока еще ничего дурного не сделал, чтобы заслужить подобную враждебность.

— Я отлично знаю, кто вы такой, мистер Грейсон, — холодно отозвалась Мелли. — Равно как и все здесь присутствующие. Сказать по чести, я не привыкла обедать под любопытными взглядами. Моему пищеварению это, знаете ли, не способствует.

Моему тоже, мрачно размышлял Дик, но нахальной мисс это и в голову не приходит. Если бы я и впрямь собирался здесь пообедать, то занял бы столик в нише за ширмой, подальше от посторонних глаз. А вот Мелани Мюррей свято убеждена, что я просто-таки упиваюсь собственной популярностью. Что за черт? Зачем разочаровывать даму?

Дик нарочито медленно повернул голову и ослепительно улыбнулся пожилым дамам за соседним столиком; те смущенно захихикали, словно школьницы. Майкл, оператор съемочной группы, проработавший с Диком не один день, при виде этой сцены поперхнулся от неожиданности и пролил суп на брюки. Дик перехватил его изумленный взгляд и многозначительно подмигнул.

Майкл промокнул салфеткой влажное пятно, гадая про себя, что за игру затеял Дик. Как бы ни воспринимали своего кумира многочисленные зрители, в личной жизни Дик Грейсон отличался обезоруживающей скромностью и предпочитал держаться в тени. Сколько раз оператор наблюдал, как Дик из кожи вон лезет, чтобы избежать навязчивости восторженных поклонниц!

Дик снова обернулся к собеседнице.

— Лишний раз о себе напомнить никогда не мешает, а то ведь и узнавать перестанут, — цинично прокомментировал он. — Судя по неприязненному взгляду доктора Мюррей, худшие ее подозрения подтвердились. — Почему бы не дать публике то, чего она ждет?

Мелли коротко пожала плечами; она и не подозревала, что наблюдает нечто из ряда вон выходящее.

— Расскажите мне, как проехать к дому, и я не буду вам докучать. Минуточку, достану записную книжку. — Мелли потянулась к сумочке.

Дик откинулся на спинку стула. Губы его изогнулись в ехидной усмешке.

— У вас какие-то психологические проблемы? — медленно протянул он.

— Простите?.. — переспросила Мелли, делая вид, что не поняла намека. Ну и самомнение у этих кинозвезд, право слово! Ей, видимо, полагается взирать на мистера Грейсона с рабским обожанием?

— Я всего лишь гадаю, следует ли принимать подобную враждебность на свой счет. Или вы способны обдать холодом любого, кто приблизится менее чем на десять шагов?

На свой счет, голубчик, мысленно ответила Мелли и, сохраняя на лице выражение холодного безразличия, бросила:

— Я попрошу у вас автограф, если это поможет вам самоутвердиться.

Боже, и зачем только я это ляпнула? Ведь я врач, мое предназначение — лить бальзам на раны, утешать и успокаивать! С каких это пор я намеренно стараюсь побольнее задеть собеседника?

— Английскую сдержанность я принять в состоянии, доктор, но зачем говорить гадости?