Аманда Престон: Просто скажи люблю

Ник протянул ей блокнот. Марджи по-прежнему стояла не шелохнувшись. Он сделал шаг вперед, не опуская протянутую руку с блокнотом. Наконец она взяла его, но лишь мельком взглянула на исписанные страницы.

— Итак, Марджи, рассказав все это о себе, я хотел убедить тебя в том, что готов делить с тобой жизнь. — Он снова помолчал. — Убедил ли я тебя хоть чуть-чуть? Я знаю, что не очень хорошо владею словом, но…

Она сделала шаг к нему, и они оказались рядом друг с другом.

— Но я доверяю тебе, Марджи. В самом деле. Потому что ты та женщина, которой я могу доверять. Ты великодушная и можешь прощать. В тебе кипит энергия. Ты смешная и чистая… Ты та, которую я люблю. — Он медленно опустил руку, в которой только что держал блокнот, и сказал: — Может быть, у тебя найдется время, чтобы прочесть мои записи, и после этого — в моей душе теплится такая надежда — ты простишь меня? И тогда мы могли бы начать все сначала.

— Мне не нужно читать твои записи, Ник.

Она взяла его руку, которую он только что опустил. Такую потерянную сейчас, одинокую, такую до боли знакомую руку. И выпустила блокнот. Он стукнулся о деревянный пол, и листки веселым веером рассыпались вокруг них.

— Не нужно? Но почему, Марджи?

Он посмотрел на нее, и она увидела в его глазах надежду. И любовь.

— Долгое время я не хотела ни с кем связываться. — Марджи поднесла его руку к губам и поцеловала ее. — Хотела жить самостоятельно, одна. Но после того, как встретила тебя, все в моей жизни изменилось. Я уже не мыслила ее без тебя. А потом ты оскорбил меня своим недоверием.

Ник кивнул и мягким голосом сказал:

— Я знаю, прости…

— И как же я могла простить тебе это? — В ее голосе послышались нотки отчаяния. — Видишь ли, дело было не столько в том, что ты не доверял мне, сколько в том, что я чуть не потеряла доверие к самой себе. Я начала сомневаться в естественности и истинности своих чувств…

— Марджи, я был слишком глуп, чтобы осознать свое счастье находиться рядом с тобой, дышать вместе с тобой одним воздухом, любоваться одной и той же землей и небом, каждый день и каждую ночь делить жизнь с тобой и только с тобой. — Он сделал паузу, нежно провел ладонью по ее щеке, нежно улыбнулся. — Я не могу потерять тебя. Потому что люблю тебя. Люблю сильнее, чем ты можешь представить.

— Я верю теперь…

— Обещаю попытаться, искренне попытаться выбраться из своей раковины и стать открытым. Вот только… я не могу обещать, что буду эталоном совершенства.

— Ник, я люблю тебя. И вовсе не прошу, чтобы ты стал каким-то там эталоном.

Когда он обнял ее и поцеловал, ощущение беспредельного счастья всколыхнуло все внутри Марджи: ее рассудок, казалось, подернулся легким туманом, а сердце заколотилось в тысячу раз сильнее. Оторвавшись наконец от ее губ, Ник широко улыбнулся и сказал:

— Правильно. Вполне достаточно одного эталона на семью. Ты настоящее совершенство, Марджи, любовь моя…

Две мойры, сдвинув облачные кресла, дружно вязали белоснежное кружевное полотно. Одно на двоих. Без единого темного пятнышка… Но вот одна из сестер на секунду оторвалась от работы, огляделась, задумчиво потерла висок и потянулась к корзинке с разноцветным бисером…