Стелла Линден - Бесстыжая

Никогда еще ни один мужчина так не целовал меня, но, несмотря на свою неопытность, я чувствовала непреодолимое желание не только получить удовольствие, но и доставить удовольствие ему. Впоследствии мне говорили, что в этом заключается секрет моего успеха. И мне хотелось бы в это верить, потому что ничто не приносит большего удовлетворения, чем мысль о том, что ты доставляешь мужчине такое наслаждение, какое он не сможет испытать ни с кем другим.

Я не знала, что нравится Стиву, но подумала, что смогу это узнать, если я проведу небольшое исследование. И принялась делать то, что мне давно хотелось сделать, — ощупывать его тело руками. Мои руки заскользили по его плечам, по длинной и гибкой спине, спустились к твердым, тренированным бедрам. Потом моя рука переместилась вперед и наткнулась на внушительное утолщение под брюками. Прикосновение к нему отозвалось дрожью где-то между бедрами, и я поспешила, дернув за шнурок, ослабить брюки на талии. Он высвободился из них и оказался у меня в руке. Я обхватила горячий, напряженный пенис пальцами, с наслаждением ощущая его пульсацию и радуясь тому, что это происходит со Стивом из-за меня.

Его рука скользнула в мои шорты, и пальцы оказались между моими ногами. Как только он прикоснулся ко мне, меня захлестнула волна наслаждения. Она быстро нарастала, все вокруг закружилось, и я не могла унять сотрясавшую мое тело дрожь. Как это я, дожив почти до шестнадцати лет, даже не подозревала, что на свете существует такое наслаждение? Мне казалось, что от меня умышленно скрывали какую-то тайну, а теперь я ее раскрыла — и это было великолепно.

Тело Стива тоже содрогалось, и я почувствовала на своей руке что-то мокрое, когда он ослабел. Я хотела сказать ему, как мне хорошо и как я счастлива, но промолчала, потому что заметила, что он ужасно расстроен. Он быстро отвернулся, стараясь взять себя в руки. А когда повернулся снова, то не мог смотреть мне в глаза.

— Меня следовало бы пристрелить, — простонал он. — Должно быть, я совсем спятил, Мелисса…

— Хани, — настойчиво поправила я.

— Да, Хани. Именно так — чистый мед. Ты самая сладкая и желанная девушка из всех, кого я знал, но я даже этого не имею права тебе говорить. Ведь ты еще ребенок.

— Мне шестнадцать лет, — с вызовом сказала я.

Он улыбнулся, и от его улыбки у меня затрепетало сердце и перехватило дыхание.

— До шестнадцати тебе ждать еще четыре недели. Я проверял.

Я понимала, что значит достичь шестнадцатилетнего возраста, и догадывалась, почему он проверял. Значит, он чувствовал то же, что и я, и это меня так обрадовало, что я готова была пуститься в пляс. Но Стив отказывался от меня.

— Отныне мы будем держаться на расстоянии друг от друга, — сказал он.

Я вскочила с кушетки и подбежала к нему, но он, схватив за запястья, остановил меня.

— Нет, — твердо сказал он, — не приближайся ко мне, Хани. Мне следовало бы быть сильным, но я слаб.

Он выбежал из раздевалки, а я осталась стоять там, чувствуя себя совершенно несчастной. И лодыжка, как назло, разболелась снова.

Но вскоре я снова воспряла духом. Я убедила себя, что Стив на самом деле хотел лишь, чтобы мы держались подальше друг от друга, пока мне не исполнится шестнадцать лет. И я стала с нетерпением ждать своего дня рождения. Я день и ночь думала о том, как мы со Стивом будем вместе и чем мы будем заниматься. Я пыталась представить себя с ним совсем без одежды, чтобы чувствовать, как он гладит мое тело, как трогает меня везде, как достигает оргазма, находясь внутри моего тела. Я распалила себя до такой степени, что боялась взорваться. Он больше не подходил ко мне близко в школе, но во время урока я часто ловила на себе его взгляд. Взгляд этот был горячим, и я поняла, что он думает о том же, что и я, и испытывает те же мучения. Но это были сладкие муки, которые заканчиваются экстазом. Я была уверена, что он будет великолепным любовником.

В день моего рождения меня переполняли радостные надежды. Перед началом уроков я его не видела, но решила, что он, должно быть, немного опаздывает. Не о чем беспокоиться. Когда начался урок географии, я не сводила глаз с двери и сердце у меня бешено колотилось. К моему ужасу, вместо Стива в класс вошла мисс Хэдуэй, директриса школы.

— Сегодня я проведу у вас урок, — объявила она своим обычным резким тоном.

Мне хотелось разреветься, но я взяла себя в руки и спросила, не заболел ли мистер Лэнсон. Директриса просверлила меня пристальным взглядом. Едва ли этой сухопарой пятидесятилетней даме приходилось когда-нибудь испытывать нечто подобное тому, что чувствовала я.