Джулианна Морис - Его вторая половина

Патрику вдруг ужасно захотелось обнять и поцеловать ее в соблазнительные губы, но он сдержался.

— А если б ты его любила, то тебя не смутила бы перспектива возвратиться домой и стать предметом сплетен?

Мадди опустила голову.

— Ну вот, видишь, а ты хочешь, чтобы я не беспокоился! У О'Рурков это в крови, я тоже беспокоюсь, когда на то есть причина!

Эти слова прозвучали жестко, даже агрессивно.

— Вообще-то, если бы не та девчонка, у нас все, может быть, и сладилось, — хмуро заметила Мадди, — не надо было нанимать прислугу на свадьбу из другого города, но в Слэпшоте нет таких фирм.

— Думаю, девчонка не виновата в том, что Тед подлец.

— Конечно, виновата я, потому что я плоскогрудая! — съязвила Мадди.

Патрик прислонился к «блейзеру». Подул ветер, и прядь волос Мадди коснулась его плеча. Он поправил ее выбившийся локон. Прекрасные золотистые волосы Мадди блестели на солнце, отливая медью, и в жестких пальцах Патрика скользили, как шелк.

— Прекрати. У тебя очень красивая грудь, — произнес он.

— А вот Тед говорил…

— Да плевать на то, что говорил твой Тед! — перебил ее Патрик. — Теду нет оправдания.

— Он со мной был честным.

— Ну конечно!

Патрик оперся обеими руками о машину так, что Мадди оказалась заключенной между ними и прижатой спиной к машине. Они остановились на загородном шоссе, где движения почти не было. Высокие, поросшие ежевикой холмы, тянувшиеся вдоль дороги, и «блейзер» с тонированными стеклами скрывали их от посторонних глаз. Обстановка располагала к близости.

— Мадди, он пытался свою неполноценность приписать тебе. Поверь, не всех мужчин прельщают пышные формы. Некоторым нравятся изящные, элегантные фигуры. Как у тебя, например. Не нужно стричь всех под одну гребенку.

— Но я ведь не очень…

И тут Патрик, не в силах больше сдерживать свою страсть, жадно припал к губам Мадди.

Мадди, потрясенная, застыла на мгновение. Ей и во сне не могло привидеться такое. Этот пылкий поцелуй обжигал и не вязался с образом всегда спокойного и беспечного Патрика.

Мадди обвила его шею руками и что было сил прильнула к нему. Она вся пылала, по спине пробежала дрожь. Чувство, разгоравшееся в ней, было ярким и неожиданным, как ослепительная вспышка молнии над мертвой пустыней.

— Да… да, — шептал Патрик.

Его руки ласкали ее, гладили ее спину, спускаясь все ниже и ниже. Мадди охватило желание, и она еще теснее прильнула к нему. Чувствуя себя маленькой и хрупкой, она словно искала защиты в его объятьях.

По сути, она мечтала о поцелуях Патрика с самого начала их знакомства, когда он страшно напугал ее, чмокнув по ошибке в щеку.

Шепот ветерка и плеск воды в заливе сливались с биением ее сердца. Патрик приник поцелуем к ее шее, и Мадди размышляла, не останется ли от его губ след как особое клеймо, пусть временное, ее принадлежности Патрику О'Рурку.

Эта мысль, вопреки ожиданиям, не вызвала в ней беспокойства. Ведь, в сущности, она ему не принадлежала и никогда не будет принадлежать. Человек, скрывавшийся под маской обаятельного легкомыслия, был столь же притягательным, сколь и недоступным. На самом деле он совсем не тот, кем хочет казаться, и… даже не тот, кем кажется себе.

Если она не смогла вовремя раскусить Теда, что уж говорить о человеке, куда более сложном? Патрик скользнул кончиком языка по ее коже, и Мадди сладострастно вздохнула. Ее тело напряглось как струна, и она запустила пальцы в его темные волосы.

— Мадди, — прошептал Патрик одними губами, — теперь ты веришь?

— Верю… во что? — с трудом выдавила из себя Мадди.

— Теперь ты веришь в свою привлекательность?

Мадди поджала губы. Так вот оно что! Он хотел доказать, что не такая уж она и страшная, когда мужчине просто нужно утолить свою похоть. Выходит, все, что было, ничего не значит. В очередной раз Мадди убеждалась в собственной правоте: все мужчины — негодяи и другими быть просто не могут. Она напряглась и сделала попытку отстраниться, но Патрик все еще не выпускал ее из объятий.

Придется отпихнуть его.

— Конечно, верю, — пробормотала она и толкнула Патрика в грудь. Он остался неподвижен, как скала.

— Ну, что еще тебя не устраивает?

— Ты, — сердито рявкнула Мадди. — Она попыталась высвободиться из его рук, но безуспешно. — Пусти меня!

— Не пущу, пока не объяснишь, в чем дело.

Патрик не желал, чтобы Мадди заметила, как нелегко ему сдерживать свое возбуждение. Она могла бы понять это без труда, если бы не эта ее, невесть откуда взявшаяся, раздражительность.