Диана Рейдо - Тысяча и один совет

— Дураком?

— Да, — подтвердил он.

— Интересно, почему ты так думаешь?

— Думаешь. Вот именно. Я слишком много думаю. Например, когда в моих объятиях оказывается такая потрясающая девушка, я думаю о том, что теперь недостоин ее. О том, что ко мне добры из жалости. В общем, теряю время в тот момент, когда значение имеет одна-единственная вещь.

Мне стало любопытно:

— Что за вещь?

— Ты правда хочешь знать это?

— Ну да.

— И не боишься последствий?

— А почему я должна бояться? — удивленно переспросила я.

— Ладно…

Стакан с недопитым виски переместился на стойку.

— Иди сюда.

— Что ты делаешь?

— То, что должен сделать.

Я отбивалась:

— Прекрати! Мы ведь друзья! Ты забыл хотя бы поинтересоваться моим согласием!

— Я уже видел твое согласие. Накануне. В вестибюле. В твоих глазах. Или тебе напомнить про недавний поцелуй?

В голосе Денниса впервые прозвучали нотки, характеризующие его как опасного мужчину. Или они звучали и раньше, просто не в мой адрес и не в моем присутствии?

Я хотела возразить, но не успела. Когда поцелуем тебе закрывают рот, очень сложно хоть что-нибудь сказать.

Он был пьян. Остановить его было невозможно.

Но я уже не хотела его останавливать. Даже если до конца жизни мне придется сожалеть об этом.

Только одно я не могла выкинуть из головы, пока Деннис нес меня в спальню на руках. В свою спальню. Неужели он будет со мной в постели таким же, каким обычно был с Клер?

Да, я ревновала.

Да, я хотела Денниса. Я безумно желала его.

Это чувство возникло во мне в тот же момент, когда мы впервые встретились. Когда познакомились. Но он был чужим. Не моим. Он не принадлежал мне и принадлежать не мог. Поэтому я растоптала зачатки своего чувства еще в зародыше. Попыталась как могла повернуть симпатию в дружеское русло. Вот почему мне было так сложно разобраться в себе и поставить окружающих на место. Когда изо всех сил пытаешься остаться глухой к своему внутреннему голосу, неудивительно, что в жизни начинает твориться неразбериха.

Сколько же мучительных долгих дней я пряталась от своих истинных желаний и эмоций?

И кого в этом винить, кроме как саму себя?

Деннис почти бросил меня на кровать прямо поверх покрывала, которое немедленно оказалось смятым.

— Извини, — выдохнул он мне на ухо.

— Ничего, — отозвалась я.

— Я не хочу быть грубым. Но я уже не контролирую себя…

— Кажется, нам обоим пора дать волю своим чувствам.

Ткань тонкой ночной сорочки затрещала.

— Прости…

— Хочу, чтобы ты перестал извиняться.

— Хочу, чтобы ты начала просить пощады.

Его жаркие ладони скользнули по моей груди. Я глухо, сдавленно застонала. Потом вспомнила, что стесняться некого — я в собственном доме.

Ладони продолжали скользить по моему телу, обвили талию. Я дышала все чаще.

Оторвавшись от моих губ, Деннис поцеловал меня в шею, потом принялся спускаться все ниже и ниже.

— У тебя такая нежная кожа… И волосы — словно шелк. Рыжий-рыжий шелк… Ты просто невероятна.

Я уткнулась лицом ему в ключицу, вдохнула его запах, мужественный, напоминающий о нагретой солнцем древесной коре.

Каждое его действие заставляло меня дышать все чаще, стонать все громче, прижимать его к себе все крепче.

Он словно пил мои стоны. Он ими наслаждался.

Казалось, что у меня больше нет сил терпеть эту пытку. Но движения Денниса становились все более настойчивыми, все более ритмичными, и волны удовольствия нарастали, ширились, жаркой вуалью расходясь по всему телу…

Утро было необыкновенным.

Оно было замечательным.

Я открыла глаза, сощурилась, тут же закрыла их снова. Повернулась под одеялом и оказалась в объятиях Денниса.

Не просыпаясь, он только крепче прижал меня к себе.

Я радостно вздохнула. На душе впервые за долгое время было спокойно. Спокойно и легко.

Неужели все наконец-то встало на свои места?

Внезапно я сообразила, что через час нам обоим необходимо быть на рабочих местах.

Я сделала осторожную попытку высвободиться.

Деннис отреагировал тем, что проснулся.

— Куда ты? — поинтересовался он.

— В душ. Надо еще высушить волосы, накраситься, придумать, что перекусить на завтрак…

— Это все подождет, — твердо заявил он.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что проснулся в одной постели с самой замечательной девушкой на свете. И мне хочется хотя бы ненадолго продлить эти мгновения.

Кажется, всплыл вопрос о возможном будущем. Мгновение поколебавшись, я спросила: