Елена Глушенко - Сказка для девушек за тридцать

Лева расстроился. Алле стало его жалко.

— Чего ты к нему привязалась? Просто человек беспокоится о хлебе насущном.

— Мы все беспокоимся о хлебе насущном. Но не так же явно!

Лева надулся и принялся молча есть пирожки, заботливо приготовленные Розой Семеновной.

Через десять минут Лариса раскаялась и вымолила у него прощение, заодно выпросив пирожок.

Ветер дул прямо в лицо. Снежинки лезли в глаза и кололи щеки. Можно было не мучиться, сесть в автобус и через десять минут уже быть дома.

Но Алла упрямо шла вперед. И тому была важная причина. Она хотела встретить Его.

Этого мужчину Алла впервые увидела примерно пару месяцев назад, в начале осени. Она шла пешком домой, рассеянно глядя перед собой и не думая ни о чем конкретном. В голове вертелись обрывки каких-то мыслей.

Внезапно она почувствовала на себе чей-то взгляд — тяжелый, цепкий. Алла подняла голову и уперлась взглядом в глаза мужчины, который шел ей навстречу. Он смотрел на нее в упор и, проходя мимо, до последнего держал ее в поле зрения. Это было так неожиданно, что она, вконец растерявшись, споткнулась и упала на четвереньки, зашвырнув сумку далеко вперед.

Берет сполз ей на глаза. И вообще вид у Аллы был наверняка самый дурацкий. Она больно ушибла коленку, но молилась лишь об одном: чтобы он не увидел ее позора. Он не увидел. Поднявшись на ноги, Алла оглянулась. Он уходил вдаль не оборачиваясь.

С этого дня она примерно раз в неделю, а то и чаще, стала встречать его по дороге домой.

Каждый раз он в упор смотрел на нее, не отводя глаз. А она каждый раз волновалась, увидит его или нет. А увидев, краснела, потом бледнела и забывала дышать.

Не то чтобы он был писаным красавцем. Вовсе нет. Но было в нем что-то… таинственное.

Алла обожала тайны и загадки. А поскольку воображение у нее, как у всякой творческой личности, было богатым, она с упоением придумывала своему незнакомцу разные истории — то с детективным уклоном, то с романтическим. Конечно, чаще с романтическим.

Иногда она представляла себе, как он однажды заговаривает с ней. Или спасает ее. Или она его. От падения на лед. Или от автобуса. В общем, вариантов была масса.

Это стало ее тайной, которой она не делилась ни с кем. Однако дочь что-то такое заметила.

— По-моему, ты влюбилась, — предположила как-то Варвара.

Алла промолчала, загадочно улыбаясь.

Сегодня она, как всегда, шла пешком с работы и внимательно вглядывалась в лица прохожих.

Но Его не было.

Такое случалось, но почему-то сегодня это расстроило ее сильнее обычного.

От огорчения она даже отказалась от ужина, о чем, впрочем, потом пожалела, но было поздно. Потому что на ужин Варвара приготовила французский луковый суп-пюре. Нежный и легкий. Крендель оценил и потребовал добавки. Вдвоем с Варварой они приговорили суп, как нечего делать.

Алла в своей комнате раздумывала, стоит ли приниматься за очередное кресло. В плохом настроении шедевры не рождаются. С другой стороны, именно в таком настроении лучше всего сдирать старую обивку.

И она, вооружившись инструментом, принялась отдирать от дерева расползающийся под руками гобелен.

Через некоторое время она уже забыла о незнакомце и целиком сосредоточилась на процессе.

Вот что она любила больше всего на свете, кроме своей семьи, разумеется, — Алла любила возвращать к жизни старую мебель.

— Ты, мамуль, не реставратор, а реаниматор, — с гордостью говорила Варвара, и Алла в душе была с ней согласна.

Это было прекрасно: наблюдать, как под твоими руками оживают вещи, которые кто-то списал со счетов и даже выкинул на помойку.

Свой первый стул Алла нашла именно там. Он стоял среди груды хлама такой одинокий, такой неприкаянный, как нищий аристократ в толпе оборванцев, что у Аллы защемило сердце и она не смогла пройти мимо.

Она принесла свое сокровище домой, отодрала старую обивку, из которой торчали пружины и клочья ваты, и стала думать, что же делать дальше.

В течение недели наждачкой она сняла с дерева облупившийся лак, прошлась по поверхности морилкой в несколько слоев, пока не достигла нужного тона, и снова залакировала дерево.

А потом принялась за обивку. С первого раза у нее не получилось, и она испортила кусок пунцового бархата, купленный за немыслимые деньги. В следующий раз она была осторожней, зашла с другого края и смогла закрепить ткань так, как хотела.

Когда Алла продемонстрировала дочери результат, Варвара ахнула от изумления, хотя еще неделю назад возражала против присутствия в доме стула с помойки.