Полина Федорова - Выбираю любовь

Комическая опера Михаила Попова «Анюта» шла на ура. Это была не первая ее постановка в театре. Анюту играли и Синявская, и Воробьева, и Сандунова. Синявская со своими дворянскими кровями мало походила на крестьянскую дочь, зато была весьма убедительна в конце пьесы, когда оказывалось, что она дочь полковника Цветкова, отдавшего ее в трудную для него минуту на воспитание крестьянину Мирону Воробьева, весьма шустрая девица в жизни, была таковой и в роли Анюты, и своими метаниями между предлагавшими ей руку и сердце работником Филатом и дворянином Виктором вызывала у публики вместо положенного в пьесе смеха некоторое раздражение, что для актерской игры было весьма не плохо, но в иной, не комической постановке. Сандунова же в свои тридцать с хвостиком и с бабьей дородностью вместо прописанной в пьесе юной девицы смотрелась зрелой женщиной, явно повидавшей в своей жизни не одного мужика. Брала она голосом, очень сильным и чистым, посему ей прощалось несоответствие лет и собственной фактуры. Однако во всех них комического было мало.

Настя играла Анюту впервые. И с начальных мгновений появления ее на сцене зрители сразу же поверили ей. Подходило к ее небольшому росточку, хрупкой фигурке и негромкому голосу даже имя — Анюта. Как ей удалось привнести комическое восприятие всего происходящего на сцене, осталось загадкой для публики. Однако когда старик Померанцев, игравший Мирона, пропел своим дрожащим тенорком:

зрители, ранее воспринимавшие монолог настороженно, дружно расхохотались.

Вызывало смех и показное, нарочито подчеркнутое рыцарское отношение Виктора к Анюте. Плавильщиков играл влюбленного дворянина с большим пафосом, заламывал к месту и не к месту руки, выказывая свое отчаяние, прикрывал тыльной стороной ладони глаза, словно ослепленный красотой Анюты, выходившей в первых сценах вымазанной сажей.

Зрители хохотали, когда тщедушный работник Филат, домогавшийся благосклонности Анюты и получивший отказ, пообещал ей выломать ребра дубиной, хохотали, когда, вступив в словесный поединок за руку и сердце Анюты, Филат, похожий на общипанного воробья, дерзко заявил Виктору:

А как преобразилась Анюта, когда узнала; что она дочь полковника Цветкова, дворянина! Сажа с лица исчезла, она стала выступать павой и совершенно перестала замечать Филата. Счастливо исчез и сословный барьер, разделявший Анюту и Виктора. Теперь они могут спокойно пожениться, тем паче что Виктор подкинул и Мирону, и Филату деньжат, за то, что они оба лишаются Анюты. Крестьяне тотчас успокаиваются, все кругом довольны:

Настю вызывали восемь раз и буквально засыпали цветами. Приехавший ревизовать московские театры главный надзиратель над всеми российскими зрелищами (должность, которую придумала еще Екатерина Великая), актер и режиссер Иван Афанасьевич Дмитревский, первый и единственный покуда академик из числа театральной братии, весьма хвалил Настю, актерским дарованием ее был просто очарован и звал ее и бывшего своего ученика Плавильщикова на гастроли в петербургский Императорский театр, где он вот уже более двух десятков лет исправлял должность инспектора. Прощаясь с Настей, старик даже прослезился и изрек фразу, которой его напутствовала в должность главного надзирателя театров великая государыня императрица: «Театр — это такое место, которое должно быть во всей строгости училищем добродетели и страшилищем порокам».

Итак, от поклонников нет отбоя. Букеты цветов в гримерной некуда ставить, и, отправляясь домой, она сама едва находит место в экипаже, настолько он заполняется цветами. Юноши с пылающими от восторга взорами бродят возле ее дома в надежде ее увидеть еще, что было бы для них величайшей радостью. А уж встретить ее возле дома или хотя бы поймать ее благосклонный взгляд из окна и вовсе несказанное счастье, ради коего, в чем они нимало не сомневаются, стоило часами мерзнуть под ее окнами.

Вот и Константин Львович Вронский, вручив шикарный букет цветов, зовет ее на лето с собой на Липецкие воды, что в устах сего красавца-ловеласа звучит почти равнозначно предложению руки и сердца.