Маргарет Малькольм - Белая камелия

— Мисс Чейл? — Серена захлопала глазами.

— Да, она играет главную героиню, — объяснила мисс Твист. — Поговаривают… — Она помолчала. Потом с неохотой продолжила: — Ходят слухи, что они с мистером Николасом…

— О! Они что — обручены? — воскликнула Серена.

— Нет, дело еще не зашло так далеко. Но… они, так сказать, увлечены друг другом.

— О! — Серена снова захлопала ресницами. — А как вы думаете — его новую пьесу тоже ждет успех?

— Да, мисс Серена, я в этом не сомневаюсь, — твердо сказала мисс Твист. — Я же вам говорила: ему всегда везет!

Cерена была озадачена, когда узнала, что квартира Ника находится в Манеже.

— А я думала — манеж — это там, где выгуливают лошадей, — разочарованно сказала она.

— Да, когда-то так и было, — кивнула мисс Твист. Они шагали по нагретой солнцем мостовой к его дому. — Но сейчас в городе, как ты понимаешь, очень мало лошадей, и люди селятся где угодно, особенно если рядом с домом есть гараж. В наши дни, — неодобрительно заявила она, — иметь гараж стало важнее, чем сам дом.

Когда Серена увидела дом Ника, то влюбилась в него с первого взгляда. Она даже вскрикнула от радости, взглянув на два маленьких деревца по обе стороны от крыльца.

— Здесь когда-то были конюшни, — заметила мисс Твист, открывая дверь. — Каретный сарай теперь переделали под гараж для машин мистера Николаса и мистера Джона. Он снимает квартиру здесь же.

Не успели они дойти до деревянной лестницы, как над перилами показалась голова Ника.

— Эмма! Ты очень кстати! — радостно воскликнул он. — Я только что сжег сковородку и не представляю, как ее теперь отчистить. Ты мне не покажешь, как это делается?

— Когда-нибудь я тебя поймаю на слове, — сурово пообещала пожилая дама. — На самом деле ты хочешь попросить, чтобы я сделала это сама.

Он беспечно обнял ее за плечи и чмокнул в щеку.

— Правда, славная моя? Неужели я такой лентяй? Да, наверное, ты права.

— Вот это верно, — все так же сурово согласилась она. — Так, мисс Серена…

Ник взял Серену за руку и помог ей подняться по последним ступенькам.

— Серена, скорее на помощь! Защити меня от Эммы, — трагически прошептал он. — Посмотри сама и скажи — разве тут надо убираться? У нас же тут истинный рай!

Когда-то здесь был сеновал — это выдавали оставшиеся на потолке стропила. Но большая дверь, через которую сено скидывали во двор, была убрана, и вместо нее устроено арочное окно. По трем сторонам комнаты вдоль стен тянулись обшитые набивным ситцем диваны. Дымчато-серый персидский кот нежился на утреннем солнышке.

Но больше всего Серену поразила сама комната. В одном конце удобно расположился под застекленной крышей мольберт, на котором стояло незаконченное полотно. Рядом с ним на кухонном столе была разложена целая коллекция тюбиков с краской.

— Это мастерская Джона, — объяснил Ник. — Теперь идем ко мне. — Подхватив Серену под локоть, он повел ее в другой конец комнаты.

Там стоял письменный стол, заваленный книгами и пачками бумаги. Посередине стола стояла большая серебряная чернильница.

— Так, что у нас еще есть? Вот прекрасный костюм-тройка. Ношу его целый год, а он все как новенький. А вот — шедевры Джона. — Он небрежно махнул рукой на стену.

Серена медленно подошла к картине, которая висела ближе к ним. Там была изображена темноволосая девушка. Она сидела на том низеньком диванчике под окном, который стоял сейчас у Серены за спиной, и играла с котенком — видимо, это был тот самый персидский кот в детстве. Смеющееся лицо девушки было повернуто к зрителю и смотрело с полотна прямо на Серену. Это лицо поражало своей красотой.

Серена смотрела на портрет, не в силах оторваться. Она совершенно не замечала, что Ник стоит рядом, тоже глядя во все глаза, но уже на лицо самой Серены. Ему вдруг очень важно стало понять, как воспримет эта девочка портрет, который, как он не сомневался, был лучшей работой Джона.

— Какой живой портрет, — прошептала Серена едва слышно. — Я бы, наверное, ее узнала и в жизни.

— Нет, ты бы ее не узнала, — с уверенностью сказал Ник. — Потому что на портрете эту живость придает ей вдохновение Джона, а в жизни она не такая.

— Что вы имеете в виду? — удивилась она.

— Эта девушка, — он презрительно указал на портрет черенком трубки, — глупа как пробка. Красива — да, не спорю. Джон оживил ее своим талантом.

Серена молча покачала головой и перешла к другой картине, а Ник остался на месте. Его поразила глубина и чуткость натуры этой девушки. Откуда у этой деревенской простушки такая утонченность суждений?