Паула Роу: Бесценное наследство

Итак, появление Чейза Харрингтона в ее доме не сулило Ванессе ничего хорошего — в этом она была абсолютно уверена.

— Послушайте, совершенно очевидно, вы навели обо мне справки, мистер Харрингтон, — начала она, скрестив руки на груди. — Значит, вы должны были догадаться, что я вела честную игру на аукционе.

— Зовите меня Чейз.

— Итак, вы объясните, зачем вы приехали?

Хороший вопрос, особенно если учитывать, что он сам не знает на него ответа. Интересно, обычное любопытство может быть предлогом или он покажется ей идиотом?

— То, что вы мне рассказали на «Уэйверлизе» — о том, что Дунбар был вашим любовником, — это правда?

Она часто заморгала, пытаясь справиться с потрясением и восстановить дыхание.

— Нет. И кстати, почему это вдруг такой интерес к моей жизни со стороны такого, как… — она перевернула руку ладонью вверх и провела ею снизу вверх, — вы.

Он дернулся, как от удара:

— И что это значит?

— Что именно?

— Да вот это! — Он повторил ее жест с меньшим изяществом.

Она выпрямила спину и вздернула подбородок.

— Я имею в виду, что вы — состоятельный мужчина. Человек со связями и влиянием. А я… я совсем другая.

— О, не стоит скромничать, мисс Пэртридж.

Она нахмурилась и снова одарила его взглядом, который каждый раз бросал вызов его надменности и самоуверенности. В нем таилась такая утонченная выдержка, что он невольно задумался над тем, как долго она тренировала это выражение перед зеркалом.

Их молчаливый тет-а-тет прервал приглушенный плач ребенка наверху. Ванесса поставила ногу на ступеньку и приготовилась уйти.

— Это все, что вы хотели сказать?

— Нет.

Раздражение вспыхнуло в ее огромных зеленых глазах, но она сдержалась.

— Идите, — сказал он, кивая на ступеньки. — Я подожду.

Чейз проследил за ее обтянутыми джинсовой тканью ягодицами, качающимися в такт каждой ступени, понимая, что не может отвести от нее взгляд. Она вышла босая… В идеально сидящих джинсах…

Он покачал головой и вцепился ногтями в ладони, чтобы привести себя в чувства.

Через пятнадцать минут, когда она спустилась по ступеням, заправляя назад выбившиеся пряди волос, он уже снова мог себя контролировать.

— У вас ребенок? — спросил он, делая вид, что это его удивило.

— Две девочки. Близняшки. Но, учитывая то, что вы знаете, где я живу, это вам было известно заранее. Почему вы интересовались мной?

— Зачем вам нужна рукопись Дунбара?

— Я уже объяснила. — Она скрестила руки на груди, пытаясь сделать вид, что разговор ей смертельно наскучил. — Ненавижу ждать.

Чейз вздохнул. Его терпению наступал конец.

— Итак, вы — поклонница Дунбара.

— Его книг, если быть точнее.

Он не смог проигнорировать ее поправку. Интересно, о чем это она?

Ванесса добавила:

— Вы, видимо, тоже.

— Я? Вовсе нет.

Она нахмурилась:

— Вы никогда не читали его книг? — Он отрицательно покачал головой, и она недоуменно спросила: — «Чарли Джек»? «Затишье перед бурей»? «Торжество справедливости»?

— Нет.

— Обязательно почитайте. Он… Он был… — Ванесса задумалась, очевидно подбирая нужные слова, — невероятно, потрясающе талантлив. Миры, которые он создавал, переносят читателей в другую реальность. В английском языке — ограниченное количество слов, но Дилан Дунбар составлял из них фразы, которые превращали каждую страницу в восхитительную песню. Он был великим писателем.

Он был готов поспорить, что она не собиралась говорить всего этого изначально.

— Так зачем вам рукопись, если вы не поклонник его книг?

— Это коллекционная вещь. Я люблю хорошие вложения, которые только растут в цене, когда автор умирает.

Ванесса вздрогнула. Совсем немного, но он это заметил. В Нью-Йорке она была скользкой и холодной, как январский лед, но здесь, у себя дома, она перестала казаться ему такой безупречной. Если не считать надменности, с которой она его встретила.

— Вы так и не ответили на мой вопрос. А мной вы зачем интересуетесь?

— Я просто хотел убедиться в своих подозрениях. И если потребуется, извиниться.

Она удивленно нахмурилась:

— Телефонного звонка было бы достаточно.

— Да, но вы бы повесили трубку.

— Скорее всего, да. Итак, мистер Харрингтон, и что вы обо мне разузнали?

— Ваша сестра и Энн действительно вместе учились. Ваши родители — известные в Вашингтоне юристы. Вы изучали юриспруденцию, но потом поменяли профиль. Но…

— Но что? Вы приехали сюда, спрашивайте, не стесняйтесь. Другое дело — отвечу я или нет.