Линн Грэхем: Чувствительная особа

Обняв Элени, лежащую у нее на коленях, Беа сморгнула слезы. Нет, плакать она не станет, ведь она же уже давно решила, что операция — это наилучшее решение.

— Просто она такая маленькая и такая доверчивая.

— Совсем как ты, когда выходила за меня замуж, — усмехнулся Сержио. — Ведь ты тогда действительно совершенно не представляла, на что подписывалась. Но в итоге для тебя все получилось весьма неплохо, ведь так?

— Лучше спроси об этом через год, — посоветовала Беа, не в настроении сейчас повышать его самооценку.

— Ну что за слова! А ведь я так стараюсь быть тебе идеальным мужем!

Беа подняла глаза на Сержио, чувствуя, как ее сердце радостно забилось. Идеальный муж? С каких это пор? Да и зачем? Она пока что ни на что не жаловалась, так что к этой перемене она явно не имеет никакого отношения. Видимо, он просто пытается порадовать деда, который мечтает, чтобы его единственный выживший внук был счастлив. Вот только, с одной стороны, Беатрисе этого было мало, а с другой — она совершенно не хотела сковывать его свободу.

Донеся Элени до самой операционной, Беатриса осталась вместе с Сержио, который специально ради этого освободил себе весь день от работы, терпеливо дожидаться результатов операции. Нет, конечно, ему несколько раз звонили и приносили документы на подпись, но он впервые поставил их с детьми на первое место перед работой. И Беатриса не могла этого не оценить.

Операция прошла быстро и гладко, и уже совсем скоро Беа сидела у кроватки приходящей в себя девочки. А потом пришла няня, и Сержио потащил Беатрису обедать, чтобы она могла хоть ненадолго оторваться от тревог и волнений. И пусть она и пыталась сопротивляться, заверяя, что не может никому доверить заботу о ребенке, но, за явив, что иногда нужно в первую очередь думать о себе, Сержио все равно настоял на своем.

Но при этих словах Беа вздрогнула и побледнела. Неужели он именно это говорит себе, когда хочет чего-то поэкзотичнее, чем супружеская кровать? Считает ли он достаточным оправданием скуку или похоть, чтобы изменять ей? Да и нужно ли ему это оправдание? Может, он уже так привык к постельным утехам с Мелитой, что даже не считает их нарушением брачных клятв? Беа внимательно посмотрела на Сержио, понимая, что все-таки должна спросить его про Мелиту. Но почему она все еще молчит? Неужели она и правда думает, что когда-нибудь настанет подходящий момент для такого вопроса?

Но сейчас, когда Элени лежит в больнице, явно не стоит начинать этот разговор. К тому же ей нужно тщательно подобрать слова и морально подготовиться, чтобы не потерять голову и достоинство. Ведь, в конце концов, после такого разговора у нее может ничего кроме достоинства и пустого звания жены и не остаться.

— Что не так? — резко спросил Сержио. — Ты ужасно выглядишь. С Элени все будет в порядке, перестань понапрасну себя изводить. Эта была простая операция, и она прошла замечательно.

— Я знаю… Извини, думаю, я просто устала, — уклончиво прошептала Беа, смутившись оттого, что он так точно понял ее состояние.

Вот только от Мелиты так веяло сексом, что все мужчины от пятнадцати до пятидесяти не могли отвести от нее взгляд в том кафе, а ей самой, чтобы реализовать их брак, пришлось полуголой танцевать у шеста.

— Ты слишком много волнуешься по пустякам.

Такое впечатление, что ты специально ищешь проблемы.

Когда Беа пустили в палату к Элени, у нее завибрировал мобильник. Беа была уверена, что ей снова пишет Джон. Наверняка он узнал, что она в Лондоне, и будет опять приставать к ней с благотворительностью. Вот только она сейчас слишком озабочена состоянием девочки, чтобы думать о чем-то еще. Но писал ей совсем не Джон.

«Я в Лондоне, и я бы хотела встретиться с тобой наедине. Мелита».

Беа уставилась на телефон так, как будто он только что попробовал ее укусить. Ей действительно написала любовница ее мужа? Но разве кто-ни будь додумался бы так над ней подшутить? Но если это действительно написала Мелита, откуда она узнала ее номер? Неужели подсмотрела у Сержио в телефоне? Но если так, значит, они виделись совсем недавно, ведь этому номеру еще и двух недель нет.

Этой ночью Беа практически не смыкала глаз, хотя Элени спала непробудным сном.

А потом пришел Сержио и, подняв малышку на руки, заговорил с ней по-гречески. И впервые Элени откликнулась на обращенные к ней слова, посмотрев на него своими темными глазками. Ее слова были не слишком внятными и связными, но раньше она не пыталась говорить даже так.