Памела Кент - Влюбленные недруги

— Иногда, мисс. Но сегодня мы убедили его закрыть… запереть их…

Снизу аж до верхней площадки лестницы внезапно раскатился разгневанный рык:

— Миссис Бил, что это вы задерживаетесь?! Вы же знаете, я люблю пить чай ровно в четыре часа… И у меня почти погас огонь, мне нужно больше дров!

Миссис Бил бросила на Каприс умоляющий взгляд:

— Я лучше пойду, мисс…

Но Каприс остановила ее.

— Ну уж нет, миссис Бил, — вежливо возразила она, — не раньше, чем я дам вам разрешение на то, чтобы приготовить чай мистеру Уинтертону, тем более что представился удобный случай выяснить точно, почему он здесь находится и что именно, по его мнению, он здесь делает, раз уж это мой дом. — При виде явного ужаса, который мгновенно отразился на лице миссис Бил из-за того, что в ответ на требования джентльмена, которого она, очевидно, обслуживала в течение многих лет, она вынуждена была задержаться и пройти через некое подобие допроса, Каприс почувствовала, что ее решение, которое должно было непременно положить конец такого рола ситуациям, стало еще более твердым.

— После того, как у меня состоится маленький разговор с мистером Уинтертоном, вы можете сделать чай для нас обоих, — ласково, но требовательно распорядилась она. — И только после того, как у вас не останется сомнений в том, что мистер Уинтертон вызывает вас по поводу помощи в сборах его вещей для отъезда.

Страшно встревоженная жена смотрителя замерла с широко раскрытым ртом.

— Ой… но мне никогда не хватит смелости так поступить, мисс… И во всяком случае, он не уедет! Точно не уедет! — без тени сомнения попыталась запротестовать она, дрожащей рукой откидывая со лба прядь волос. — Говорю вам, он никогда не уедет, мисс, и вы просто должны научиться терпеть его, подобно тому, как все мы терпим! Кроме того, если вы ею выставите, я не знаю, куда он пойдет…

— Предоставьте это мне, отрезала Каприс и решительными шагами вышла в коридор.

Пока Каприс спускалась по лестнице, миссис Бил так и стояла, нервно тиская свой передник.

Мистер Уинтертон вернулся в свою комнату, расположенную в самом конце коридора, в которой он был заключен вместе со своими собаками последние… ну, к тому времени, когда Каприс достигла подножия внушительной дубовой лестницы, — последние четыре часа.

Девушка несколько секунд постояла, еще раз оглядев запущенный холл, и решила, что первое дело, которое она заставит сделать миссис Бил, как только сможет все уладить с Уинтертоном, так это задать помещению хорошую чистку, а потом, если мебель не слишком пострадала от недостатка внимания, выяснить экспериментальным путем, нельзя ли заставить сиять и ее.

Миссис Бил, слегка заикаясь, упавшим от отчаяния и недобрых предчувствий голосом проинструктировала свою новую хозяйку:

— Поверните налево, дойдите до конца главного коридора, а потом — первая дверь направо. Мы всегда называли это помещение библиотекой…

Брови Каприс в очередной раз нахмурились. Значит, Ричард Уинтертон сделал библиотеку своим штабом, и именно там, возможно, она найдет его «окопавшимся» и несомненно готовым оказать ей сопротивление.

Ей было слышно, как, по мере ее стремительного продвижения по коридору, нарастал хор собачьих голосов, но от этого ее шаги и не стали неуверенными. Она с лишком привыкла к собакам, чтобы чувствовать какой-то особенный трепет в сердце, слыша их неистовый лай. Дойдя до библиотечной двери, она, ни секунды не колеблясь, громко постучала.

Из-за двери ей отвечал злобный несмолкаемый лай. Но дверь не открылась перед ней немедленно. Кроме громкого гвалта, устроенного собаками, она не услышала ни единого звука, который мог бы произвести человек.

Она снова резко постучала, потом еще раз. Лишь тогда на ее требование открыть дверь откликнулся ленивый голос;

— Войдите… если посмеете!

Во втором приглашении Каприс не нуждалась. Взявшись за ручку, она решительно потянула на себя дверь. Меховой клубок прыгнул на нее так внезапно и стремительно, что она вынуждена была спиной вжаться в стену коридора, чтобы не упасть. И хотя неприкрытая грубая сила прижимала ее к стене, выражение ее глаз не изменилось. Нисколько не испугавшись, она сохраняла абсолютное хладнокровие, ей было даже слегка любопытно, что будет дальше.

Собак было три: один эльзасец и два сеттера. Все трое — роскошные экземпляры, и, похоже, за ними очень хорошо ухаживали.

Все это она заметила в первые же секунды, хотя ее положение было не совсем достойно молодой леди, если не сказать больше. Она не делала опрометчивых попыток пошевелиться. Вскоре в открытой двери появился хозяин собак, и она впервые заглянула в глаза Ричарда Уинтертона.