Кэрол Маринелли: Двойная жизнь

– Мам, мне надо ехать по работе. – Шарлотта тоже разрыдалась. – Обещаю, это ненадолго.

Она дрожала, подъезжая к Хитроу, наблюдая, как садятся самолеты, и прислушиваясь к низкому гулу двигателей.

Сев в самолет, Шарлотта задумчиво уставилась в иллюминатор, и только тут ее озарило – она встретится с Зандером.

Конечно, уже наступила осень, но небо было чистым и синим, как море, обрамлявшее Ксанос, простиравшийся вдалеке зеленокоричневым ковром. Шарлотте не терпелось ступить на мягкий золотой песок, почувствовать его зыбучесть и тепло.

Шарлотта была почетным гостем, поэтому по прибытии ее ждал автомобиль, который вмиг доехал до отеля. Там ее проводили к ресепшн и сообщили, что багаж уже доставлен в номер.

Обычно Шарлотту не смущали роскошь и повышенное внимание: за долгое время работы в авиакомпании, а затем у Нико она побывала в дорогих отелях. Но здесь ей было не очень комфортно, правда, она старалась этого не показывать.

Шарлотта направилась к лифту, пройдя мимо широкой лестницы и массивного фонтана в центре фойе. Трудно было поверить, что отель открыли всего пару месяцев назад – по крайней мере, так ей сказал босс.

Вскоре пришло сообщение от Паоло, секретаря Нико, с просьбой связаться с ним. Наконец Шарлотта нашла свой номер и открыла дверь. Почти все пространство занимала огромная кровать. Шарлотта, радостно улыбнувшись, бросилась на мягкий плед и подпрыгнула на нем несколько раз. Теперь ей не придется беспокойно ворочаться ночами, боясь, как бы не проснулась мать.

Тут Шарлотта вспомнила, что прилетела не прохлаждаться, а работать, поэтому достала телефон, оставила сообщение Нико и связалась с Паоло.

– Не могу дозвониться до босса, – произнес секретарь. – Хотел поговорить с ним раньше понедельника.

– Я ему только что оставила сообщение.

– Если дозвонишься, передай, чтобы он перезвонил мне. Не хочу, чтобы Нико один встречался с этим застройщиком. Этот Зандер – сплошная головная боль.

– Правда? – удивилась Шарлотта.

Обычно ей не было дела до личных качеств клиентов, но она была слишком заинтригована обладателем чарующего голоса, чтобы упустить возможность узнать побольше.

– Конечно, Зандер кажется довольно упрямым, но…

Паоло бросил чтото погречески. Шарлотта не разобрала его слов, поэтому он перевел:

– На Ксаносе говорят, что этот человек продаст собственную мать тому, кто предложит больше денег. Нико нужно быть осторожнее. Так что попроси его мне перезвонить.

«Паоло всегда был очень осмотрителен», – подумала Шарлотта, повесив трубку. Это часть его работы. В любом случае она слишком много думает о человеке, которого никогда не видела. Она разговаривала с ним только по телефону, но очень не хотела, чтобы Паоло оказался прав. Шарлотта мечтала увидеть таинственного Зандера таким, каким нарисовало его ее воображение.

Шарлотта вышла на балкон. Стены в отеле были тонкими, и до нее донеслись обрывки разговора из соседнего номера. Речь звучала экзотично и текуче – именно так. Наверное, изъяснялись величественные греческие боги.

Перед ней простирались огромный пляж золотых песков и лазурная морская гладь. На секунду Шарлотте показалось, будто она вернулась в прошлое, к своей роскошной жизни, только не было рядом подруг, с которыми можно было полежать у бассейна или поужинать.

Внезапно ее охватила горечь. Она – совсем одна, мать больна, и никто ее не поддержит. Шарлотта не хотела думать об этом, но неприятные мысли сами собой лезли в голову.

Она грустно вздохнула и спустилась к пляжу, погреться в последних лучах вечернего солнца.

Шарлотта была далеко от дома, далеко от больной матери, и чувство вины, смешанное с сильным желанием встретиться с Зандером, не покидало ее. Вскоре ей придется вернуться к Аманде.

Ей бы здесь очень понравилось. Когда Шарлотта была маленькой, они с матерью часто ездили на море, и эти воспоминания были, пожалуй, самыми дорогими, самими приятными. Сейчас ей казалось, что только в те моменты она ощущала истинную, кристально чистую, неприкрытую вуалью печали радость. Они гуляли по пляжу, покупали большую порцию жареной картошки, кормили хлебом чаек, смеялись и болтали.

Как могла Шарлотта поступить с ней так – оставить Аманду одну в доме престарелых только ради того, чтобы облегчить жизнь себе? Шарлотта всегда идеализировала отца, не понимая, на какие жертвы пошла мать. Она вдруг вспомнила, как рыдала в детстве изза того, что у них неполноценная семья, и теперь ей стало еще более стыдно за свой эгоизм.