Лилиан Пик: Любовь и грезы

Перл отвела Кэролин в другой конец комнаты.

— Единственный способ научиться распаковке, — сказала Перл, показывая на посылки, покрывающие пол, — это делать ее. Кто-нибудь из девушек даст тебе ножницы и покажет, где брать накладные и как их проверять. — Она улыбнулась Кэролин. — Никогда не была раньше в служебном помещении библиотеки? Возможно, тебя несколько шокирует, что я перешла на «ты»?

Энн подняла глаза.

— Держу пари, ты не ожидала такой дурацкой работы. Все это смертельно скучное занятие.

— Иди сюда, Кэролин, — позвала ее Стелла, — вот и ножницы. — Она взяла пачку книг и положила ее на пол у ног Кэролин. — Разрезай вот здесь.

Кэролин наклонилась и перерезала бечеву.

— Это все, чем вы здесь занимаетесь? Этой сплошной рутиной? — спросила она.

Она нахмурилась, и в первый раз в ее душе возникло чувство сомнения. Ее не успокоили и слова Стеллы:

— Рутина — наше второе имя, дорогая.

Кэролин механически разрезала бечеву, разворачивала коричневую упаковочную бумагу, искала накладные и проверяла по ним содержимое каждой посылки. Она была озадачена. Ей вспомнились слова мисс Стагг: «Главный библиотекарь оставил инструкции». Так, значит, это было его распоряжение. Если то, что говорят девушки, правда, то не значит ли это, что он нашел такой вот способ держать ее от себя подальше: с глаз долой — из сердца вон.

Затем был небольшой перерыв на чашечку кофе, после него они опять склонились над своей работой. Время подходило к обеду, когда в комнату вошел человек среднего роста, седоволосый, с добрыми глазами. Он обратился к мисс Блейн, которая кивнула в сторону Кэролин.

Мужчина пересек комнату.

— Мисс Лайл?

Кэролин поднялась, несколько пошатнувшись, спина у нее одеревенела от постоянного сгибания.

— Я Грэхем Коутс, заместитель библиотекаря, помните меня? — Он протянул ей руку. — Я был в комитете, в котором вы проходили собеседование.

«Конечно, я вас помню, — подумала Кэролин. — Вы были из них самым приличным».

— Ну, как ваши дела? — спросил он.

Она знала, что другие слушают их разговор.

— Вполне нормально, спасибо, — ответила она, так как больше просто не могла ничего сказать.

— Это то, что вы ожидали?

— Это… это… — она попыталась найти компромиссный ответ, — и да и нет.

Он рассмеялся и посмотрел на часы.

— Я хочу с вами побеседовать. — Он взглянул на мисс Блейн: — Можете отпустить ее ненадолго?

— Конечно, — пробормотала она, и мистер Коутс направился к двери.

Они поднялись по крутой лестнице, каменная облицовка которой блестела, когда свет пробивался сквозь высокие сводчатые окна. Коридор был темный. То здесь, то там на желтых стенах шелушилась облупившаяся краска, на всем этом месте лежала печать запустения и мрака.

«Надо рассказать дяде» — эта мысль не покидала ее ни на минуту, она как бы полуосознавала это.

Мистер Коутс провел ее в свой кабинет — маленькую комнату с минимумом удобств и незастеленным полом. Он сел за стол и показал Кэролин на стул напротив. Затем успокаивающе улыбнулся:

— Нечасто приходят к нам на работу племянницы председателя.

Сразу же насторожившись, Кэролин попыталась найти в его словах хотя бы легкий намек на сарказм, но напрасно. Даже если бы ее взгляд не сказал ей, что этот человек честен и искренен, это должны были сделать его улыбка и его голос. Было очевидно, что он не разделяет неприязни своего начальника к племяннице председателя.

— Вы что, собираетесь относиться ко мне как-то по-особому? — спросила она, зная, что этого человека ей не надо бояться. — В этом нет никакой нужды. Я пришла работать.

Он с облегчением рассмеялся:

— Отлично! Честно говоря, я не знал, как к вам относиться. Теперь знаю — как к одному из нас.

«Это самая приятная вещь, которую кто-либо мог сказать мне», — подумала Кэролин. Он, казалось, понял, что она довольна этим.

— Но знаете, вам придется пройти долгий путь, прежде чем вы приобретете нужную квалификацию. Необходимо будет сдать серьезные экзамены. Но вы справитесь с этим.

Она посмотрела на него. Он был так доступен, этот человек, и она решила, что может говорить с ним искренне.

— Мистер Коутс, — сказала она, заколебавшись, затем продолжила: — Я навсегда останусь в этом отделе?

Он несколько насторожился:

— А что в этом такого?

— Ничего, действительно ничего, кроме… кроме того, что девушки сказали мне… — она замялась, найдя, что выразить свои сомнения словами значительно труднее, чем она думала, — они сказали мне, что все здесь люди временные, что большая часть девушек, которые работают здесь, быстро уходят. Они… они называют эту работу ссылкой в Сибирь.