Лилиан Пик - Любовь и грезы

Она энергично встряхнула головой и произнесла слегка дрожащими губами:

— Если бы я только могла рассказать тебе, Шейн…

— Расскажи мне, моя радость, сбрось тяжесть с души.

Они замолчали, поскольку к столику подошел официант, и стали вместе обсуждать меню. Шейн заказал обед, достал сигарету, прикурил ее от пламени свечи и сказал:

— Итак. Я весь внимание.

Кэролин со всеми подробностями поведала ему о разговоре с заведующим сегодня днем и, рассказывая, будто переживала все заново. Закончив свой рассказ, она решилась взглянуть на человека в углу и, к своему огорчению, обнаружила, что он все еще наблюдает за ней. Она сказала Шейну, и тот медленно намеренно открыто сел вполоборота, чтобы в упор смотреть на человека, которого они обсуждали. Но тот уже перевел взгляд на закуски, которые официант расставлял перед ним.

Шейн забарабанил по столу кончиками пальцев:

— Это трудно, Кэролин, и я сомневаюсь, можешь ли ты что-либо с этим поделать в данной ситуации. На мой взгляд, тебе надо просто продержаться несколько месяцев, а затем сказать отцу, будто ты решила, что эта работа тебе не нравится.

— Но, Шейн, я уже один раз передумывала в середине практики, когда поняла, что не хочу быть учителем. Как же можно отказаться и от этой работы?

— Ну, дорогая, есть одна вещь, которую ты не можешь сказать отцу, и это — правда. Он сдвинул небо и землю, чтобы достать тебе эту должность, даже нарушил правила, как заявил тебе сегодня этот тип. — Он повернул голову в сторону Ричарда Хиндона.

Официант принес заказ и оставил их. Шейн продолжал:

— Знаешь, при всей самонадеянности этого, в углу, думаю, что могу представить его точку зрения. Судя по тому, что говорит отец, он ему просто изматывает душу. Каждое решение, принятое этим беднягой, по настоянию отца заворачивается для рассмотрения в комитете, даже если это касается исключительно внутренних дел библиотеки.

— Но, Шейн, — ее глаза стали умоляющими, — зачем переносить это на меня? Я не сделала ему ничего плохого.

— Но, голубушка, — он похлопал ее по руке, — он, похоже, ничем не рискует. Просто тебе здорово не повезло.

Они некоторое время ели молча, затем Шейн произнес:

— Я помню, когда Хиндон был назначен, отец сомневался, правильно ли они поступили. Тот был слишком молод для такой работы, говорил он. Что он может знать о столь высокой должности, когда ему только тридцать шесть лет? Оказалось, что много. Но, по словам отца, все его идеи неправильны, причем он весьма безжалостен в проталкивании их через комитет.

— Безжалостный — должно быть его вторым именем, — пробормотала Кэролин, глядя через зал на человека, о котором говорила. — Ты бы слышал, как он со мной разговаривал.

Теперь, будто почувствовав взгляд, Хиндон поднял глаза и посмотрел прямо на нее, неприятно прищурившись. Смутившись, Кэролин схватила стакан вина, тем самым стараясь хоть как-то скрыть румянец, выступивший на щеках. «Какое она имеет право, — может подумать он, — подглядывать за моей личной жизнью?» — задавала она себе мучительный вопрос.

— Кэролин. — Голос Шейна вернул ее обратно. Он приподнял ее косу и, лаская, прижал к губам. Неимоверно смутившись от сознания того, что Ричард Хиндон сейчас смотрит на нее, она резким тоном произнесла:

— Прекрати, Шейн.

— Почему? — прошептал он. — Испугалась, что начальник может не одобрить? Кто знает? Может, это подаст ему мысль развлечь красивую женщину вместо того, чтобы ругать. — Он внимательно посмотрел на нее. — Когда ты сердишься, от этого румянца и голубых глаз просто захватывает дух. Ты возбуждаешь в любом нормальном мужчине желание взять тебя на руки и поцелуями прогнать твой гнев.

Она покраснела от его прямолинейной лести, но, поняв, что он искренне пытается ей помочь, начала поддаваться такому же настроению. Когда он перегнулся через стол и коснулся губами ее щеки, она не стала возражать. Когда он взял и погладил ее руку, она не отдернула ее. Когда он нашептывал ей в ухо всякие шутливые вещи, она смеялась совершенно непропорционально тому, чего они заслуживали. Чем большее отвращение отражало лицо человека, сидевшего в углу, тем более развязным и несвойственным ей становилось ее поведение.

— Сэр, мадам, кофе сервирован в холле. — Официант почтительно проводил их из зала.

Без осуждающего взгляда Ричарда Хиндона веселое настроение Кэролин сразу же пропало. Шейн довел ее до кресла и оставил, сказав, что заметил нескольких важных клиентов в другом конце зала.