Терри Эссиг: Счастье рядом

Воспитание Джейсона того и гляди превратит ее в старуху, тяжело вздохнула Мари. Совершенно нет времени, чтобы следить за собой. Люк Дефорест, наверное, черт-те что о ней подумал. Да какое ей, собственно, до этого дело? Ее не может — не должно! — волновать то, что он о ней подумал. Но вот волнует, с горечью признала она. Ну, ничего, придется с этим справиться!

Мари сделала глубокий вдох, задержала воздух, затем медленно выдохнула. Это все Джейсон виноват. От него у нее крыша едет. В конце концов, что она знает о том, как обращаться с мальчишкой в подростковом возрасте? Да она и сама еще не так давно была девчонкой. И то, что она так скоро и вдруг оказалась в роли воспитателя подростка и вынуждена терпеть все его выкрутасы, плохо действует на ее психику.

Мари еще немного позанималась дыхательной гимнастикой, потом поставила старый диск Пола Саймона, свернулась в клубочек и закрыла глаза, наслаждаясь приятным голосом певца. Легкая мелодия успокаивала.

Когда она наконец спустилась в кухню, то была уверена, что совершенно владеет собой. Ни к чему ей думать и о Люке Дефоресте. Хотя… Может, стоит испечь печенье и взять его с собой на их завтрашнюю встречу? Просто интересно посмотреть, сможет ли она задобрить дикого зверя? Всегда можно сказать, что печенье — для Каролины, так что он ничего не заподозрит.

Мари разогрела мясной рулет, которым Джейсон демонстративно давился. К салату он вообще не притронулся, и она была даже рада, когда, проглотив полконтейнера шоколадного мороженого, ее дядя убрался с кухни. Услышав грохот захлопнувшейся двери его спальни, Мари облегченно вздохнула. Теперь весь вечер принадлежит только ей, она может делать все, что захочет.

На следующий день около полудня Мари звонила в дверь Люка. Она не пожалела времени, чтобы как следует одеться, сделать макияж и даже подкрутить волосы. Она ждала, когда Люк откроет, довольная тем, что еще не разучилась приводить себя в божеский вид. С тех пор как она взяла на себя заботу о Джейсоне, ей не на кого было производить впечатление. Не станешь же заигрывать с каким-нибудь его долговязым приятелем!

Что касается Люка, тут игра была честной. Вчера Мари чувствовала себя не совсем уютно рядом с ним. Он выглядел прямо-таки красавчиком с рекламного щита. Правда, от него не разило дорогим одеколоном, но тем сильнее бросалось в глаза природное мужское начало. Все ее женское естество было готово устремиться на мощный зов плоти Люка. В очередной раз она позабыла о всяком инстинкте самосохранения.

Но откуда взялась Каролина? Насколько ей известно, Люк холостяк. Уэйд никогда не говорил, что его брат был женат или имел серьезные отношения с какой-нибудь женщиной. Выходит, все-таки имел, поскольку у него есть дочь. С другой стороны, Уэйда нельзя было назвать разговорчивым малым. Качать бицепсы — вот что являлось главным делом его жизни. Был период, когда Мари ужасно нравились накачанные парни. Она наивно полагала, что в красивом теле должна жить не менее прекрасная душа. Что красивый человек не может совершить некрасивый поступок. Как же она ошибалась! Слава богу, что теперь эти детские иллюзии остались в прошлом.

Люк открыл дверь, когда Мари уже стал сомневаться, помнит ли он о назначенной встрече.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — отозвалась она, с любопытством его разглядывая. Вчера, когда они с ним в прямом смысле столкнулись, он был одет безупречно, а сегодня на нем были старые, линялые джинсы, порванные на коленках, и широкая рубашка, незаправленная и помятая. Волосы взъерошены, ноги босые.

Мари тряхнула головой. Сегодняшний вид Люка Дефореста не имел ничего общего со вчерашним. Что это значит? Какой же он на самом деле?

— Входи, что ты остановилась?

Мари, памятуя о старой пословице, что не одежда красит человека, твердо вознамерилась не показывать, как она смущена.

— Спасибо, — ответила она и шагнула в прихожую, которая была завалена пластиковыми пакетами из самых разных магазинов.

Откуда-то из глубины дома доносилась музыка.

Люк провел ее в гостиную. Комната с белыми стенами и желтовато-коричневым ковролином имела аскетичный вид. В центре стоял диван, на котором валялись вчерашнее одеяльце и огромный зеленый заяц. На примыкавшем к нему журнальном столике были разбросаны книжки. На двух тумбочках стояли по углам лампы с черными абажурами.

— Если ты не против, давай присядем у меня в кабинете, — пробормотал Люк.

Мари согласно кивнула, и они прошли в комнату рядом. Массивный письменный стол со стеклянной столешницей занимал едва ли не половину ее. По обе его стороны стояли черные кожаные кресла.