Джудит Мэлори - Игра влюбленных

— И ты, конечно, разгадала их тайну? — не без сарказма спросил Денвер.

Люси отрицательно покачала головой и тоже взяла один из набросков Милы. Как раз тот самый, где она с князем…

— Нет, я и не ставила перед собой подобной цели. Хотя и не отказалась бы, например, обнаружить ее дневник, мне почему-то кажется, что Мила вела дневник…

— Мила?

— Да, это имя цыганки. Смотри, я обнаружила эту надпись здесь… и здесь… Она подписывала свои работы этим именем.

— Точно… Интересно. — Денвер завертел работы под разными углами. — Как думаешь, написано по-русски?

— По всей видимости. Посмотри, какие они здесь красивые и счастливые. — Люси протянула ему свой набросок, и их пальцы соприкоснулись. Губы Денвера чуть дрогнули в улыбке, глаза смягчились.

Но Люси не покидало смятение.

Что с ним?

Денвер долго всматривался в пожелтевшие и выгоревшие от времени линии карандаша. На его лице не дрогнул ни один мускул, лишь иногда глаза прищуривались.

— Красивые времена, красивые отношения и не менее красивый разрыв, — наконец выговорил он и поднял голову. — А ты обратила внимание, что сейчас, когда мы о них разговариваем, за окнами разыгрывается нешуточный ураган?

— Как-то об этом не подумала. — Люси посмотрела в окно. Ветви деревьев царапали стекла, те жалобно постанывали, гулкий шум проникал в комнаты, сгущая краски. В спальне становилось все темнее, и Люси потянулась к бра, ей не хватало света.

Рука Денвера остановила ее на полпути.

— Не надо, прошу, не зажигай. Мне нравится полумрак.

Люси больше не могла терпеть неизвестность. Те сомнения, что закрались в ее душу утром, не давали покоя, она вся была на нервах. И сейчас, глядя на Денвера, она убедилась в своих подозрениях.

— Денвер, что происходит? — охрипшим от волнения голосом поинтересовалась она.

— А как ты думаешь, черт побери? — бросил Денвер яростно и внезапно швырнул рисунок на пол, а сам сделал стремительный шаг к Люси, схватил ее за плечи, развернул к себе и впился взглядом в ее испуганные глаза.

Ей стало страшно.

Как и много недель назад… тогда, на пустынном пляже…

— Я…

— Конечно, ты сейчас скажешь, что ничего не понимаешь! Что удивлена моим поведением! — перебил он ее.

— Да, скажу, и буду права…

— А если я скажу тебе, что удивлен, и не меньше твоего? Что я сам ничего не понимаю? Что я смотрю на тебя и вижу…

Он замолчал, но не собирался никуда ее отпускать, его руки по-прежнему крепко держали ее плечи.

Но она и не хотела вырываться из столь сладостных объятий.

К тому же женским чутьем, интуицией она почувствовала, что с Денвером что-то происходит. И это что-то связано с ней.

С их браком.

— Что ты видишь? — тихо, почти не слышно прошептала она. Если бы он стоял на шаг дальше, то ничего не услышал бы.

Губы его чуть дернулись, а потом сжались, превратившись в жесткую линию. Полумрак в комнате не позволил ей заглянуть ему в глаза.

— Вижу перед собой женщину, — так же тихо ответил он, но по ее телу побежали мурашки, холодок коснулся груди. — Прекрасную женщину. Добрую, милую, отзывчивую. Женщину, способную свести с ума, дарящую наслаждение и самую сильную боль…

Она вздрогнула.

— Боль?

— Молчи, прошу тебя, молчи… В тебе точно соединились две крайности: порок и невинность. И в нашу брачную ночь, когда ты пришла ко мне, нежная и трепещущая, когда позволила себя любить, когда я почувствовал, что ты только моя, я понял, что пропал… Пропал раз и навсегда… — Тут он невольно усмехнулся. — Хотя нет, вру. Я пропал в тот момент, когда зашел в офис Стивена и увидел твою фотографию на его рабочем столе. Именно тогда у меня в голове промелькнула мысль, что я увидел отражение девушки, которую хотел бы видеть рядом с собой всю оставшуюся жизнь… Девушка-сказка, девушка-мечта… Мираж…

У Люси закружилась голова. В груди что-то защемило.

Она не могла поверить в происходящее.

И все же ей хотелось, больше всего на свете хотелось, чтобы Денвер продолжал говорить…

— И я сделал все возможное, чтобы увидеть эту девушку, пусть даже издалека… Люси, не смотри на меня так испуганно, я не сошел с ума… Хотя нет, именно сошел, сошел раз и навсегда… От любви к тебе… От желания видеть тебя рядом с собой… От возможности называть тебя своей…

Люси задохнулась, ей стало трудно дышать, на глазах выступили слезы.

— Господи, Денвер…

Как она молилась и не переставала надеяться, что однажды, несмотря на все жизненные неурядицы, она услышит эти слова! И скажет о своей любви.