Рини Эйкомб: Седьмое небо

Синтию захлестнуло негодование: ах вот, значит, в чем дело — ее снова хотят оставить наедине с этим типом! Она совершенно не желала этого, но ничего другого ей не оставалось. К тому же Айви действительно не могла надолго отлучаться, ведь ей за работу платят деньги. В отеле и так не хватает персонала, и служащим приходилось совмещать обязанности.

Кивнув, Синтия заставила себя открыть глаза и улыбнуться.

— Не беспокойся, со мной все хорошо, — обнадежила она подругу.

Бросив на незнакомца озабоченный взгляд, Айви вышла. В комнате вновь повисло неловкое молчание. Взгляд мужчины был устремлен в окно, которое выходило на стену кухни отеля.

Синтия же разглядывала пустой стакан, который отрешенно вертела в руках. Она не выдержала первой.

— И что теперь?

— Думаю, пришло время откровенно объясниться.

Он медленно повернулся к Синтии и несколько секунд напряженно смотрел на нее, будто решаясь на что-то. После чего подошел к дивану, сел на стоящий рядом стул и осторожно попытался вынуть из рук Синтии стакан.

Когда их пальцы соприкоснулись, Синтию словно пронзило током. Поставив стакан на столик, мужчина взял ее ладонь в свою и приказал:

— Смотри на меня.

Да кто он такой, чтобы командовать?! — возмутилась Синтия. Стиснув зубы, она упрямо уставилась на их переплетенные руки. Она увидела, как подрагивают ее пальцы, и испугалась, что незнакомец тоже заметит это.

— Я понимаю, что встреча со мной стала для тебя настоящим шоком, Синтия, но пришло время возвращаться к действительности, — спокойно сказал мужчина.

Он прав, согласилась Синтия, хотя на самом деле мне трудно решиться на это — я чувствую какое-то внутреннее сопротивление. Но сколько можно оставаться в неведении относительно собственного прошлого?

— Начни хотя бы с того, что не отводи глаз, когда я разговариваю с тобой.

Синтия собрала в кулак все свое мужество и подняла на мужчину глаза.

Боже, как он хорош! Прямые черные волосы гладко зачесаны назад, кожа тронута загаром, который делал лицо привлекательнее. Прямые черные брови, длинные пушистые ресницы красиво оттеняют глаза цвета темного шоколада. Далее взгляд Синтии скользнул по крупному галльскому носу к четко очерченным чувственным губам. Какая мужественная, привлекательная красота! — невольно восхитилась Синтия.

И все же лицо мужчины казалось ей совершенно незнакомым, хотя, по-видимому, он собирался уверять ее в обратном. Но это прикосновение… И взгляд… В нем Синтия чувствовала какую-то интимность, свидетельствовавшую о том, что этот человек хорошо знает ее. Возможно, даже лучше, чем она себя.

— Ты ведь знаешь, что тебя зовут Синтия?

Свободной рукой она расстегнула две верхние пуговицы блузки и вытащила тонкую золотую цепочку с подвеской, на которой было выгравировано имя.

— Это все, что у меня осталось, — объяснила Синтия. — Остальное сгорело в катастрофе.

— Ты сильно пострадала?

При одном воспоминании о пережитом кошмаре Синтия покрылась липким потом. И все же она нашла в себе силы ответить:

— Нет. Меня успели вытащить из машины до того, как она взорвалась. — Ее дрожащие пальцы потянулись к виску, где виднелся небольшой розовый шрам. — Я ушибла голову, — хрипло выговорила она, — руку и п-правую ногу. — Синтия немного заикалась.

Мужчина перевел взгляд на ее колено, где даже сквозь плотные чулки был виден багровый шрам. Потом он посмотрел на висок Синтии и, осторожно дотронувшись до рубца, хрипло прошептал:

— Твое красивое лицо…

Синтия инстинктивно отпрянула. Впервые за многие месяцы она остро ощутила свое уродство, и ей захотелось спрятаться. До сих пор она просто радовалась тому, что осталась жива, и ни разу не задумалась о своей внешности.

Это все из-за него, с обидой подумала Синтия. Он показался мне одним из немногих людей, одаренных редким физическим совершенством, и, следовательно, он должен окружать себя такими же красивыми людьми. Неважно, кем мы приходились друг другу в прошлой жизни, вдруг подумала Синтия, но теперь я явно оказалась за пределами его круга.

Синтия поднялась с дивана и отошла к окну, что получилось у нее, разумеется, совсем не так грациозно, как ей хотелось бы.

— Кто вы? — с болью спросила она.

Мужчина встал, и в тишине комнаты хрипло прозвучал его голос:

— Моя фамилия Милворд. Рамон Милворд.

Ах, вот оно что!

— Милворд… — протянула Синтия. — Из «Милворд груп»?

Он неторопливо кивнул, внимательно наблюдая за реакцией Синтии: не мелькнет ли в ее глазах хоть искра воспоминания. Но ничего такого он не заметил. Синтия испытала то же самое странное чувство, как накануне вечером, когда Кит впервые назвал это имя.