Диана Тэлкотт - Дороже всех наград

Тейт подождал, зная по опыту, что модели, которым не терпится получить работу, усевшись в кресло парикмахера, обычно становятся очень разговорчивыми и начинают засыпать его вопросами. Но Келзи не произнесла ни слова.

Зато за нее ясно говорили слегка испуганные, широко открытые глаза. Келзи изучала обстановку грим-уборной — зеркала, многочисленные баночки, пузырьки и флаконы, кипы модных журналов и фотографий. Брюс развернул кресло, и Тейт поймал в зеркале взгляд девушки.

Его потрясло выражение, светившееся в глубине ее глаз. Чуть приподнятые брови выдавали смущение и настороженность — Келзи словно не верила в то, что с ней происходит. Эта девушка умела смотреть на мир таким невинным, чистым взглядом, перед которым наверняка не мог бы устоять ни один мужчина. А на экране все это будет выглядеть просто неотразимо.

Тейт протянул руку, чтобы показать Брюсу, как следует уложить волосы Келзи. Случайно коснувшись пальцами ее плеча, он почувствовал, что девушка вздрогнула.

— Нервничаете? — спросил он.

— Так, не очень, — пожала плечами Келзи. — Хотя, наверное, мне полагалось бы нервничать.

— Да? Почему?

— Меня ведь не каждый день приглашают на пробы. — Келзи покачала головой и смущенно улыбнулась. — Сестра очень волновалась за меня. Она уверяет, что вся эта затея — сплошное надувательство. Девон пообещала, что обратится в полицию, если я не перезвоню ей до двенадцати. — Взглянув на висящие на стенке часы, Келзи лукаво усмехнулась. — Нам лучше поторопиться. Девон обычно держит слово.

С трудом подавив улыбку, Тейт начал экспериментировать с волосами Келзи. Сначала он поднял их на затылке, позволив длинным огненным прядям падать на плечи девушки. Накручивая волосы на палец, Тейт с восторгом заметил, что они еще гуще, чем казались на первый взгляд.

— Пожалуй, обойдемся без стрижки. Думаю, мы просто вымоем вам голову и уложим волосы на естественный манер — ничего экстравагантного.

— Слава Богу! А то я уже успела испугаться, что вы обрежете мне волосы.

— Ха! Это все говорится только для того, чтобы не испугать вас, — сказал Брюс, беря свежее полотенце. — Не волнуйтесь, как только с вами заключат контракт, я буду преследовать вас с парой ножниц. К концу рекламной компании мы разработаем совершенно новый образ рыжеволосой красавицы. Тейт позаботится об этом.

Келзи рассмеялась.

— Извините, но надеюсь, вы понимаете, что не очень приятно, когда тебя преследует человек с ножницами в руках.

Брюс поправил полотенце на плечах Келзи и провел по волосам щеткой.

— Смотри, вот здесь волосы растут неровно, — сказал он, обращаясь к Тейту.

Тейт потрогал кончиками пальцев две прядки у самой шеи Келзи, которые действительно росли в другую сторону. Кожа в этом месте была нежной и молочно-белой. Касаясь Келзи, Тейт вдруг почувствовал себя хищником, во власти которого оказалась беззащитная жертва. Пожалуй, волосы надо завить в виде спиралей. Правда потом, если они все-таки решат сделать ей короткую стрижку, кудряшки придется срезать. Жалко.

Брюс опустил волосы Келзи и погрузил в них пальцы.

— Что ж, — сказал он. — Она умудрилась не пересушить волосы, часто пользуясь феном, и не обесцветить краской. И, слава Богу, она не делала перманент в домашних условиях, но эта стрижка… — Брюс пренебрежительно усмехнулся.

У Келзи был такой вид, словно ей хотелось слиться с креслом и стать невидимой. Схватив прядь волос, Брюс подсунул ее прямо под нос девушки.

— Кто это сделал? — требовательно спросил он.

Надо отдать Келзи должное — ни один мускул не дрогнул на ее лице. Она лишь едва заметно вздохнула и тихонько произнесла одно-единственное короткое слово:

— Я…

— Чем вы пользовались? — ехидно поинтересовался Брюс. — Маникюрными ножницами?

Келзи послала ему поистине убийственный взгляд. Тейт, внимательно следящий за выражением ее лица, едва сдержал улыбку.

— Она как следует обкорнала себя, да, Брюс? — спросил он.

— Ох уж эти доморощенные парикмахерши, — поморщился Брюс.

Лицо Келзи стало вдруг суровым, подбородок казался теперь немного тяжелым.

— И вовсе я их не обкорнала, — сказала она. — Корнают кухонным тесаком или мачете, а я всего-навсего немного подровняла волосы портновскими ножницами, которыми мама когда-то кроила.

Улыбка Тейта тут же погасла.

— Знаете что, — как ни в чем не бывало продолжала Келзи, — в последний раз, когда я ходила в парикмахерскую, мне сделали такую отвратительную стрижку и за такую бешеную цену, что я решила стричься сама.