Марта Шилдз: Ангел с синими глазами

— Можно я отнесу их на стол? — спросил Джой.

Элис с сомнением оглядела его маленькие ручки, лежащие на столе.

— Ты считаешь, что справишься?

Он кивнул.

— Дома я всегда отношу тарелки.

— Ну, тогда ладно.

Рик помог мальчику слезть со стула.

Элис вручила малышу поднос, и они с Риком стояли рядом, глядя, как тот медленно и осторожно несет свой драгоценный груз к столу около окна.

— Господи, Рик, — понизив голос, начала Элис, — ты посмотри хорошенько на малыша. Он же вылитый ты в таком возрасте.

Рик наклонился. Он не замечал, как сильно мальчик похож на него. Вчера вечером он находился в сильном смятении и ему было не до того. Но теперь, когда она указала ему на их сходство…

— Он мог бы быть твоим сыном. Он может быть… — благоговейный шепот Элис продолжался. — И возраст тот же. Всего на год старше, чем мог быть Джереми.

Джой вернулся, поставив оладьи на стол, и доказал, что со слухом у него все в порядке.

— А кто такой Джереми? — спросил Джой.

Рик нервно прочистил горло.

— Маленький мальчик, который умер до того, как родился.

— Ой! — Джой обдумывал слова Рика, стоя рядом. Но был так озадачен, что от удивления не мог сказать ни слова. — Как это?

Элис бросилась Рику на выручку.

— Ты любишь кленовый сироп, Джой? Будешь оладьи с сиропом?

— Да, мэм.

Рик взял свою чашку с кофе и открыл холодильник, где на привычном месте нашел смесь портера пополам с элем. Эти привычные, каждодневные действия успокоили его, и он наконец сумел взять себя в руки.

Они со Стейси выбрали имя Джереми, если родится мальчик. Она не доносила его всего два дня.

Врачи решили, что Рик захочет узнать, что у него почти был сын. Иногда Рик думал, может, ему специально уготована такая судьба — знать о том, что могло бы быть.

Рик повернулся к Элис.

— Джой рассказал тебе, почему он здесь?

— Он говорил что-то об аварии. Что они перевернулись, выли сирены, и приехала «Скорая».

— И было много полицейских, — добавил Джой.

Элис нахмурилась.

— Звучит зловеще.

— Да, именно так. И опять виноват был я.

— Нет, Рик. Нет. — Мать покачала головой.

Поняв, что она говорит об аварии, произошедшей три года назад, Рик попытался вкратце обрисовать ей, что произошло на этот раз.

Джой добавил свои замечания, в основном то, что он пережил, когда автомобиль крутился и переворачивался, отчего Рику стало только хуже.

А Джой еще глубже воткнул нож в рану, говоря своим детским голоском:

— Когда мы остановились, мамочка ничего не отвечала.

Слезы заблестели в карих глазах Элис, она обхватила Джоя одной рукой, а Рика — другой.

— О, мои дорогие, милые мальчики, мне даже страшно такое представить. — Ее любящие руки согревали их, как теплое одеяло в студеную зимнюю ночь. — Но это не твоя вина, Рик, — настаивала мать. — Тебя ударили сзади. Кроме того, во всем виноват мальчишка на велосипеде. Он ехал посреди улицы. А что стало с ним?

— Он скрылся так быстро, как мог, — ответил Рик. — Я видел его в зеркале заднего обзора. И никто, кроме меня, не знает, что он был.

Она поцеловала Рика в щеку, потом нагнулась, чтобы поцеловать Джоя.

— Не волнуйся. Все будет хорошо.

— С мамой тоже все будет хорошо, — с чувством произнес Джой. В его голосе не было и тени сомнения.

Рик поразился его оптимизму. Кейт Барнет просто потрясающе здорово воспитала его сына.

Его затрясло, когда он сообразил, что значит по Фрейду его мысленная оговорка.

Его сын . Это Джой Барнет, а не Джереми Макнил.

Кейт, полная, тревоги и беспокойства, находилась в темноте, окутывавшей сознание.

Что-то ее неотступно манило, она пыталась переступить какой-то порог, но не могла сделать это. Каждый раз, когда она пыталась, боль тысячами колючих льдинок вцеплялась в ее мозг и тянула назад, в темную глубь. Она не могла точно сказать, что ее манило, хотя чувствовала, что для нее очень важно перешагнуть стоящую перед ней грань.

Над ней постоянно звучали какие-то голоса. Она не знала их, не различала, ей было все равно, ей не хотелось собраться и понять, что они говорят, но казалось, что они звучат озабоченно.

Когда они удалялись, наступала тишина и темнота опять поглощала ее. Потом Кейт начинала медленно всплывать к порогу, желая, но не отваживаясь его пересечь. Она не знала, как долго длился период тревоги, но она поняла, когда он кончился. Он кончился, когда к ней вернулся Голос.

— Кейт?

Ее внимание, которое она не могла сфокусировать, сосредоточилось на глубоком тембре Голоса. До того мгновения она не знала, как ей хочется услышать его звук.