Дейзи Миллер - Весна среди зимы

А тут еще этот спектакль с кольцом! В первый раз Берт сделал ей предложение лишь потому, что думал, будто она очень этого хочет и без этого не согласится продолжать их отношения. Он не любил ее тогда, им двигало только желание обладать ее телом. Но он не любит ее и сейчас! Берт просто хотел оградить ее маму от горькой правды. Скорее всего он даже не подозревал, что своей «ложью во спасение» делает Элси очень больно. Или ему просто было все равно…

А Дороти, судя по всему, не замечала, какая буря бушует в душе ее дочери.

— Это надо отметить! — с воодушевлением воскликнула она. — У меня где-то припрятано шампанское.

— А может, пока еще рано отмечать? — пробормотала Элси, наконец обретя дар речи. И несказанно удивилась, когда Берт неожиданно ее поддержал:

— Действительно, не надо шампанского: мы все голодны и сразу же опьянеем. — В его голосе слышалась мягкая доброжелательность. — Давайте сейчас просто попьем чаю, а шампанское прибережем до того дня, когда ваш муж вернется домой.

Дороти не стала возражать. Легким, едва ли не танцующим шагом она направилась в кухню ставить чайник. Элси выждала пару секунд, чтобы мать отошла достаточно далеко, и в ярости накинулась на Берта:

— Это, по-моему, уже слишком! Не надейся, что я стану играть в твои игры!

— Правда? — усмехнулся Берт. — А не поздновато ли ты спохватилась? У тебя было столько времени на то, чтобы выразить свой горячий протест, но ты почему-то молчала.

— Ты прекрасно знаешь, почему я молчала! Ты сам не дал мне и слова сказать. И теперь я тоже погрязла в этом гнусном обмане…

Элси осеклась, сообразив, что своим заявлением она как бы признает: пути назад нет. А Берт взял со стола коробочку с кольцом и принялся вертеть ее в руке. Когда пауза слишком затянулась, он обратился к Элси, на лице его при этом не отразилось никаких чувств:

— Тебе, наверное, стоит надеть кольцо.

— Нет! Я не могу!

Однажды все это уже было — и это было обманом. У них все было обманом — и тогда, и сейчас! Только боль, которую Элси испытала, когда Берт ушел от нее в первый раз, была ничто по сравнению с болью, которую он причинил ей теперь, предлагая то же самое кольцо. Потому что теперь Элси знала, что Берт хладнокровно преследует свои цели.

— Боюсь, что, если ты его не наденешь, у твоей мамы возникнут подозрения, — все так же спокойно проговорил Берт.

Элси лишь покачала головой. Тогда он глубоко вздохнул, на мгновение задумался, как будто решаясь на что-то, и медленно произнес:

— Мы можем сделать все по-настоящему, если тебе так проще.

— По-настоящему?.. — Элси потрясенно замолчала. — Неужели ты хочешь сказать…

— Если тебя беспокоит, что мы кого-то обманываем, я мог бы сделать тебе предложение как положено, а ты…

Нет! Элси поняла, что должна остановить его прямо сейчас. Иначе он скажет что-то такое, что явится для нее неодолимым искушением. Потому что с его стороны не могло быть ничего настоящего. Разве не он ей сказал, что женится только на женщине, которую будет любить?! А ее он не любит! Не любит…

— Не говори ерунды! — может быть, резче, чем нужно, проговорила Элси, но она действительно испугалась. — Ты ведь сам твердил о взаимной любви. А теперь готов отступиться от своих слов?

Берт молчал. И это молчание говорило само за себя. В этом молчании растворилась последняя отчаянная надежда Элси на то, что у них еще может что-то получиться.

— Нет! — Берт тряхнул головой, словно избавляясь от наваждения. — От своих слов я не отступлюсь.

Элси поняла, что это конец. Абсолютная безысходность.

— Так вот! Я тоже хочу выйти замуж только по любви! И давай не будем это обсуждать. — Элси очень надеялась, что ее нарочито язвительный тон скроет горечь и боль, от которых разрывалось сердце. — Да, ты добился того, что я стала лгать вместе с тобой… но ложь все равно остается ложью.

— Все верно.

Он разжал пальцы — коробочка с кольцом с тихим стуком упала на стол.

— Берт!

Элси заглянула в библиотеку. Последнее время Берт проводил там все дни напролет. Он и сейчас сидел за письменным столом, только сегодня стол не был, как обычно, завален бумагами. Берт что-то писал на белом конверте и, когда Элси приоткрыла дверь, на мгновение замер, словно его поймали на чем-то недозволенном.

— Мы едем в больницу за папой!

Он лишь коротко кивнул и возвратился к прерванному занятию. Элси в досаде закусила губу.

Вот уже четыре дня с того вечера, когда мама увидела на столе злополучную коробочку с обручальным кольцом, Берт избегал встреч с нею. Они виделись только за ужином — Берт ел мало, говорил еще меньше, а поев, сразу же уходил к себе. Они ни разу не остались с ним наедине.