Андреа Йорк - Лунный пейзаж

Патриций терпеть не мог вспышек гнева и последующей бурной деятельности хозяина, а потому сопротивлялся, как мог. Неизвестно откуда у серого увальня появлялось колоссальное количество энергии — он начинал прыгать с буфета на буфет, со шкафа на шкаф, по полкам и столам, сопровождая все эти действия ором и шипением. Видя кошачье упорство, папаша Кло распалялся еще больше, и в кухне не оставалось ни одного угла, где бы не отметился этот разбушевавшийся дуэт. Завершалась баталия обычно тем, что Патриций повисал на большой деревянной люстре, которая начинала раскачиваться из стороны в сторону, а папаша Кло, боясь остаться без люстры и без кота, остывал и делал первый шаг к перемирию. Он отыскивал среди погрома любимый трехногий табурет, усаживался под люстрой и спокойным тоном начинал задавать вопросы Патрицию, который в любом случае оказывался во всем виноватым.

— Ну, что ты повис на ночь глядя? Чего ты вообще разорался и устраиваешь кордебалет старому папе? Кто все это будет убирать?

Патриций, как только хозяин усаживался на табурет, переставал орать и хранил деликатное молчание до тех пор, пока папаша Кло не поднимался и не начинал наводить порядок. Тогда Патриций с обиженным мурлыканьем спрыгивал на плечи хозяина, что означало примирение, и потом, как бы нехотя, сваливался на пол и отправлялся на свое место, где забавно сворачивался и прикрывался большим пушистым хвостом. Окончательно успокоившийся папаша Кло уже со смехом журил кота за вспыльчивость и обещал приготовить ему завтра какое-нибудь особое рыбное блюдо, правда, только к ужину, потому что с утра он должен будет заниматься ликвидацией беспорядка.

После этого папаша Кло отправлялся спать. И хотя с утра, как обычно, Патриций приносил к порогу пару-тройку мышей — папаша Кло не уставал удивляться, где он их берет и когда успевает их ловить, — все равно коту доставалось немало пинков и упреков за вчерашнее поведение. Патриций терся об ноги хозяина и терпел все нападки, поскольку прекрасно знал характер папаши Кло и чувствовал доносившийся из принесенной с рынка корзины запах свежей рыбы.

Фил намеревался незамеченным проскользнуть наверх по лестнице в свою комнату, но не тут-то было. В дверях уже возник папаша Кло с огромной сковородкой в руках. Его высокую худощавую фигуру украшал традиционный клетчатый фартук и белый поварской колпак. На небольшом расстоянии от ноги хозяина появился Патриций и возмущенно мяукнул.

— Вот именно, Филип, где тебя носило? — подхватил папаша Кло, всегда в гневе называвший сына полным именем.

Почувствовавший поддержку Патриций уселся возле хозяйской ноги и начал умываться.

— Был у Дженнифер, папа, — устало сказал Фил. Он определил, что отец в состоянии средней рассерженности — иначе Патриций не покинул бы кухню и не уселся рядом. Главное, не спросить его сейчас, что случилось, иначе опять заведется, подумал Фил и сказал: — Я долго ждал ее, она была у Мэри. Терпеть ее не могу, курить выучила, теперь напоила…

— Да, испорченная девчонка, — согласился отец. — И почему Энн позволяла Дженни водиться с ней… Ты мне лучше скажи, как Дженни? Отнес ей мое жаркое? С грибным соусом, как она просила?

— Нет, па, я же не заходил домой, не успел. Я пришел, ее не было, долго ждал, волновался. У меня все не идет из головы, что нельзя оставлять ее одну, как сказал тогда врач.

— Тебе кажется, что она еще не оправилась?

— По-моему, она уже приходит в себя. По крайней мере, сегодня даже улыбалась. И вчера полквартиры заляпала краской.

— Да, бедная девочка… Ты есть будешь? — Он сердито пнул устроившегося возле его ноги кота и начал говорить, постепенно распаляясь: — Но, извини, этот гад заставил меня забыть об ужине. — Он снова поднял ногу, однако Патриций огрызался уже откуда-то из кухни. — Вечно он мешает мне спокойно заниматься делами.

— Я пойду спать, ладно, па? — спросил Фил, но папаша Кло уже повернулся к нему спиной и пошел в кухню, размахивая сковородкой и обращаясь к Патрицию.

Фил прислушался в надежде узнать, что стало причиной очередной вспышки отцовского гнева.

— Что ты меня завел? — спрашивал тем временем папаша Кло у безмолвного Патриция. — Впервые что ли? В этот раз попался настырный мальчишка. Ему ведь платят, чтобы он не давал мне спокойно жить. Я, видите ли, не такой, как все… — Послышался стук кидаемой посуды — папаша Кло снова начинал выходить из себя. — Этот сопляк будет мне еще доказывать, что я, видите ли, смогу больше успевать и зарабатывать, если куплю у него всякую ерунду и не буду сам мыть посуду, резать и вообще! Ты же помнишь, я его спросил: «Что ты понимаешь в стряпне? Хочешь есть бездушные бутерброды и пиццы — иди за угол, не ходи к папаше Кло».