Морин Чайлд - Рождественские звезды

— Надо было поднять верх — столько воды натекло, что недолго и утонуть. — Кейси Оукс убрала мокрые волосы со лба и осмотрелась, насколько позволяла сплошная завеса дождя. Она продрогла до мозга костей. — Как же я раньше не догадалась… — проворчала она. — Но если уж мне суждено утонуть — на то воля Божья. — В конце концов, подумала Кейси, может же она совершить нечто такое, на что остальные Оуксы никогда бы не отважились! Утонуть в собственном авто с откидывающимся верхом. Под Симпсоном, штат Калифорния. Причем утонуть в белом подвенечном платье…

Кейси все еще улыбалась своим мыслям, когда от внезапного порыва ветра мокрая фата облепила ей лицо. Сразу стало трудно различать дорогу. Кейси резко затормозила, завизжали тормоза, машина дернулась и остановилась.

Она выключила мотор, и тогда стал слышен шум ливня.

— Черт возьми, — воскликнула Кейси, — кто бы мог подумать, что будет такой дождь!..

Кейси откинула мокрую фату с лица и огляделась. Сельская местность. Проселочную дорогу, чуть пошире тропинки, развезло. Вдоль дороги — по обеим сторонам — изгородь. За изгородью тянулись пустоши. Кейси разглядела несколько деревьев, уже без листьев, — огромных, словно простоявших здесь века, — и сосновый бор. Ветви сосен гнулись под дождем…

Ни домика.

Ни огонька.

Ни души.

Кейси не знала: к чему она ближе — к городу или к ранчо Парришей.

Она глубоко вздохнула и почувствовала, что к глазам подступают слезы. Она решительно смахнула их тыльной стороной ладони.

И тут ей послышался голос.

Звук был негромким, а потом и вовсе перешел в стон. Не зная, что и думать, Кейси шагнула из машины и невольно поморщилась — холодная жижа проникла в ее белые атласные туфельки. Но когда Кейси правой ногой по щиколотку увязла в грязи, про испорченные туфельки она забыла. Кейси вцепилась в дверцу машины, пытаясь сохранить равновесие, — она чудом не свалилась в мутный ручей, протекавший у ее ног. Чавканье липкой грязи сопровождало каждый ее шаг. Вскоре одна туфелька потерялась… Снова раздался стон, и Кейси прислушалась, чтобы выбрать направление, куда ей идти.

Напрягая слух, она вдруг почувствовала, как волна жалости к неведомому несчастному существу захлестнула ее.

— Ох ты, бедняжечка, — вполголоса повторяла Кейси, барахтаясь в грязи.

— Нет, я не скажу тебе, что это. — Джейк Парриш засмеялся, тряхнул головой и потянулся за чашкой кофе. Энни, его сестра, нисколько не изменилась за эти годы. Она по-прежнему, как и в детстве, не выносила неизвестности.

— Ну, Джейк, ну хоть намекни… чуть-чуть, — умоляла она его по телефону.

— Подождешь, — сказал он ей и отпил кофе. — Завтра утром отложи все дела и мчись сюда. Твое любопытство будет удовлетворено.

— Какой же ты ужасный человек. А еще старший брат!

— А то я не знаю. — Он ухмыльнулся. Потом продолжил: — И вот что: пусть приедут отец, дядя Гарри и тетя Эмма.

Энни нервно вздохнула, и Джейк представил, как черные брови младшей сестры взметнулись вверх.

— Наверное, это что-то очень важное, — заключила она.

— Чрезвычайно важное, — заверил ее брат.

— Черт возьми, Джейк! — заговорила Энни серьезным, назидательным тоном, каким обычно говорила со своей трехлетней дочерью Лайзой. — Ты же знаешь — я не выношу неизвестности. Если не объяснишь мне, что происходит, я всю ночь глаз не сомкну.

Она не заснет, это верно. На Джейка нахлынули воспоминания. Перед своим днем рождения Энни обычно всю ночь не спала — пыталась угадать, что же ей подарят. А на Сочельник было и того хуже: она сама не могла заснуть, да еще и ему спать не давала.

— Ладно, так и быть, приоткрою тебе мою тайну.

— Да-а-а?

Джейк нахмурился, выбирая такие слова, чтобы они, не дай Бог, не выдали суть дела.

— Ну вот тебе намек: это то, о чем я давно мечтал.

Последовало долгое молчание.

— И это все? — наконец возмущенно воскликнула она.

— Все, сестренка. До завтра.

— Я говорила и буду повторять: ты злой человек, Джейк. Гореть тебе в аду.

— Вот и хорошо. Там со мной будут все мои друзья.

— Надейся, надейся.

Он ответил ей злобным гортанным смехом. Неудивительно, что она бросила трубку.

Джейк опустил свою на рычажки, подошел к кухонному столу и поставил кофейную чашечку. Сквозь мокрые от дождя стекла окна он какое-то время вглядывался в наступавшие сумерки. Все только начинается, подумал он.