Дениза Алистер - Третьего не дано

— С тобой все в порядке? — Глаза его сузились. — Кто это звонил? Плохие новости?

Она должна взять себе в руки. Перестать дрожать. Придать себе обычный беззаботный вид. Джоан глубоко вдохнула и сказала первое, что пришло ей в голову:

— Никаких плохих новостей. Просто… агент напоминает, что я должна прислать развернутый план будущей книги.

— Дорогая… — Эрвин подошел ближе, и его улыбка едва не заставила ее заплакать. — Не давай им так на тебя наседать. — Он обнял Джоан, и она с благодарностью опустила голову на его широкую грудь.

Его кожа было теплой, шелковистой и нежной. Джоан прикоснулась к его губам и слегка раздвинула их языком, словно пробуя на вкус.

— У тебя больше не будет необходимости писать ни строчки, — твердо сказал он. — Если только ты сама этого не захочешь. И скажи, что сама будешь устанавливать сроки.

Итак, Эрвин принял ее сторону, и Джоан знала, что отныне так будет всегда. Правда, случай сейчас был не совсем подходящий, но это не имело значения.

— Я люблю тебя! — пылко воскликнула она, обнимая мужа за шею.

— Вот так новость! Можно подумать, что я этого не знал! Ведь именно поэтому я здесь. И поэтому я решил на тебе жениться. — Эрвин улыбнулся, и их губы соединились в поцелуе.

Эрвин крепко спал, полуобняв ее. Мягким движением Джоан сняла его руку со своей талии. Она не могла спать, испытывая нарастающее беспокойство с каждым движением часовой стрелки. Я делаю это ради блага Эрвина, и это единственный способ избежать окончательного крушения нашего брака и скандальной огласки, мысленно твердила она.

Накануне, за ужином, Эрвин сказал ей о том, что завтра — то есть уже сегодня — он должен встретиться в Сетубале с архитектором, который составил план реконструкции старого здания. От него предполагалось оставить одни стены и превратить в нечто впечатляющее — великолепное, и в то же время выдержанное в традициях хорошего вкуса, что отвечало репутации фирмы Кроссов.

— Я бы хотел, чтобы ты посмотрела проект и высказала свое мнение, — добавил он. — Кроме того, — и его глаза с любовью остановились на ней, — я хочу, чтобы ты была рядом. Не могу остаться без тебя ни на минуту, а тут мне придется провести вдали от тебя большую часть дня.

— Думаешь, я позволю тебе уехать одному! — притворно нахмурившись, воскликнула Джоан, которую тоже привлекала возможность отправиться в Сетубал. Тогда дело с Барни будет закрыто. Он заберет сумку с хрустящими банкнотами и исчезнет. И она сможет спокойно выбросить его из головы, наслаждаясь жизнью с Эрвином…

Осторожно выбравшись из кровати, Джоан на цыпочках подошла к платяному шкафу, приоткрыла его, ощупью нашла первое попавшее платье и надела его. Затем дрожащими руками застегнула пуговицы и завязала пояс. Она едва осмеливалась дышать, Ей казалось, что сердце увеличилось в объеме по крайней мере вдвое и почти готово выскочить из груди. Но Эрвин по-прежнему спал. Джоан тенью выскользнула из комнаты.

На это потребуется всего две-три минуты: добраться вместе с сумкой до ворот и снова вернуться в спальню. А если Эрвин все же проснется, она скажет, что ей нужно было сходить в ванную.

Джоан заранее поставила сумку на край буфета, так что теперь, приоткрыв дверь кухни, смогла без труда найти ее. Ей даже не понадобилось включать свет. Она схватила сумку, но при этом нечаянно столкнула на пол подставку, на которой стояли солонка и перечница.

Шум от их падения показался Джоан грохотом падающей лавины. Пальцы ее судорожно стиснули ремень сумки, а сердце замерло на несколько минут, пока опять не воцарилась тишина.

Слава богу, Эрвин не проснулся! Джоан осторожно пошла к выходу, стараясь по пути не задеть ничего из мебели. Входная дверь была старинной, мощной и тяжелой. Эрвин тщательно запер все засовы перед тем, как лечь спать. Джоан потянула за один из них, помня, что он может загреметь.

Тело покрылось испариной, отчаяние уже готово было охватить ее, когда Джоан удалось наконец открыть массивную дверь. Она вышла во внутренний дворик и направилась к арке, закрытой решетчатыми воротами. Все, что ей оставалось сделать, — это растворить ворота и оставить сумку снаружи.

В отличие от двери, ведущей в дом, створки ворот распахнулись на редкость легко, и когда Джоан вышла на дорогу, рассвет уже осветил вершины гор. Она положила сумку у наружной стены… и тут из предрассветного сумрака ей навстречу шагнул Барни.

Джоан прижала ладонь ко рту, чтобы заглушить крик ужаса. Она совсем не ожидала увидеть его. Она вообще не хотела больше никогда его видеть или говорить с ним.