Дениза Алистер - Жена для политика

— Весь день я чувствую себя не в своей тарелке, — сказала она, словно извиняясь за свой не слишком вежливый ответ. — Мне здесь нечего делать. Эта затея была глупостью.

Лицо Диллона стало суровым. Неподвижный взгляд был устремлен сквозь ветровое стекло на дорогу.

— Зачем ты сюда приехала?

От вкрадчивого голоса у Джесси по спине пробежали мурашки. Она замерла, почувствовав изменение настроения. Вернулся тот враждебный человек, который совсем недавно смотрел на нее в дверях клиники.

— Это длинная история, — твердо ответила она. Уж ее-то она ни с кем не хотела обсуждать.

— По-видимому, мне стоит рассказать тебе, что, когда Стефан учился в колледже, мы какое-то время были с ним соседями по комнате, — произнес Диллон очень спокойно.

Этот тихий голос прозвучал громче раската грома. Джесси показалось, что ее раздели на виду у всех. Этот человек знал о ней и о Стефане. Она отдала бы все на свете, чтобы услышать об этом вчера, и ничего не слышать сегодня.

— Ты…

— В первые месяцы нашего знакомства он был очень подавлен, расстроен и многое рассказал, о чем потом, видимо, жалел. Но тогда ему надо было высказаться, и я ему не мешал.

Отчаяние охватило Джесси. Она лишь однажды совершила поступок, в котором раскаивалась. Не смогла совладать с собой и предала сестру. Словно украла тот поцелуй, пусть даже Ребекка тогда уже сама начала сомневаться в своих чувствах к Стефану.

Теперь и Ребекка и Стефан были счастливы, но это не оправдывало ее. Она поступила плохо и теперь расплачивалась, платя цену куда большую, чем Стефан и Ребекка.

— В те дни Стефан почти не думал о себе, — сказал Диллон, прервав ее мысли, — хотя я полагаю, что стыдиться должен был вовсе не он.

Джесси начала злиться. Да, она никогда не простит себе того, что произошло. Но какого черта ей читает нотацию посторонний человек?! Все это она прекрасно знает и без него.

— Если хочешь что-то сказать, то почему не скажешь прямо?

Диллон резко затормозил, и машина остановилась прямо посередине улицы, загородив и без того узкий проезд. Он повернулся и навис над ней, как скала.

— Зачем ты сюда приехала?

Его резкость вывела Джесси из себя.

— Тебе не кажется, что это не твое дело?

— Лита — моя сестра, так что это мое дело.

— По-моему, Лита может сама о себе позаботиться. Похоже, она не особенно волнуется.

— Она слишком доверчива. — Он сделал паузу и посмотрел Джесси в глаза. — Так же, как и твоя сестра.

Не помня себя, Джесси замахнулась, чтобы влепить ему пощечину, но он поймал ее руку.

— Смотри мне в глаза, — потребовал он.

Пораженная своей реакцией, Джесси смотрела на пальцы, сжимавшие ее запястье. Ее рука была прижата к сиденью.

— Выпусти меня!

Но Диллон только сильнее сжал ее руку, притягивая к себе. Его горящие глаза столкнулись с ее гневным взглядом.

— Зачем ты сюда приехала? — Слишком разъяренная, чтобы соблюдать осторожность, Джесси выкрикнула:

— Чего ты хочешь?! Хочешь услышать, что я приехала из-за Стефана?! Хорошо. Из-за Стефана. Теперь ты удовлетворен?

— Нет! — Он резко дернул ее за руку. Неожиданно другой рукой он обнял ее за шею, и она вновь услышала его тихий вкрадчивый голос:

— Нет, леди, я не удовлетворен. Я совершенно не удовлетворен!

Диллон слегка наклонился к ней. Его глаза блестели, он весь горел. Каковы бы ни были мотивы, но охватившая его страсть была самой настоящей. Но будь она проклята, если согласится.

— Ты не посмеешь, — холодно проговорила она. Диллон отодвинулся. Хотя и не больше чем на дюйм. — Я никогда не поцелую человека, который мог так меня оскорбить.

— Разве хоть что-то из того, что я сказал, не соответствует истине? — В его голосе звучал вызов. Он не собирался отступать.

— У тебя слишком упрощенная точка зрения на это происшествие.

— Происшествие?! Ты совращаешь жениха свой сестры и называешь это происшествием?! А потом, спустя десять лет, заявляешься снова, даже не удосужившись выяснить, женат ли он? Должно быть, ты очень уверена в себе.

Джесси не могла произнести ни слова и больше не находила сил сопротивляться. Она уже с нетерпением ждала второго в жизни поцелуя. До него оставались считанные секунды.

— Теперь тебе нечего сказать? Не будет ни пощечины, ни обидных слов? А может, я нравлюсь тебе так же, как и ты мне?

— Может быть.

Сердце громко стучало, голова кружилась. Стараясь хоть немного прийти в себя, она прижала ладони к груди и глубоко вздохнула.

— Кажется, у меня пропал аппетит. Отвези меня в отель или высади на ближайшей стоянке такси.