Дениза Алистер - Жена для политика

Он смотрел на нее доверчивыми, как у ребенка, глазами.

— Диллон. Что с тобой? Ты давно здесь лежишь?

Он с трудом покачал головой:

— Не знаю. День? Два? — Он провел языком по пересохшим губам и радостно посмотрел на нее. — Я знал, что ты придешь. — Он попытался улыбнуться, но у него не получилось даже подобия улыбки. — Я знал это.

— Ох, Диллон. — Едва не плача, Джесси прижалась к нему. Она представила, как плохо ему было, когда он лежал здесь один, больной и ждал, что она приедет и поможет ему. — Джесси посмотрела в его пылающее лицо. — Сегодня суббота. Когда ты сюда приехал?

— Не знаю.

Он высвободил руку, обхватил ее за талию, прижался щекой к ее груди.

— У тебя что-нибудь болит?

Она еще никогда не видела его слабым или больным. Он всегда казался ей неуязвимым, и до этого момента она не могла себе представить, что может быть ему нужна.

Диллон кивнул, и Джесси прижалась щекой к его волосам.

— Ты принимал какие-нибудь лекарства?

Он покачал головой.

— Когда ты в последний раз ел?

— Не знаю.

— Ты останешься здесь, — сказала Джесси, укрывая его. — Я найду аспирин и приготовлю тебе поесть.

В ванной она нашла обезболивающие и жаропонижающие таблетки. Джесси положила их на столик и снова пошла посмотреть на Диллона. Он почти засыпал, когда она дотронулась до его щеки, он слегка подался к ней, коснулся губами ее ладони, рухнул на кровать и заснул.

— Поправляйся, любимый, — прошептала она. — Поправляйся, пожалуйста.

На цыпочках пройдя через комнату, Джесси спустилась по лестнице. Дети по-прежнему были в ее машине и, она надеялась, спали. Джесси налила в три стакана апельсиновый сок и сделала два сандвича. Она хотела оставить Ангелину и Эмилио на кухне, чтобы они здесь перекусили, пока она понесет Диллону наверх суп и сок. Сейчас она составляла в голове список дел на сегодня. Сначала она покормит Диллона, потом поможет ему умыться и уложит спать. Затем покормит детей, искупает их и устроит на ночь на тюфяках в гостиной, поближе к огню.

Джесси пошла за дровами. Огонь в печи никак не хотел разгораться. Когда наконец занялся слабенький огонек, быстро разгоравшийся и набиравший силу, на ресницах Джесси заблестели слезы. Однако усталости она не чувствовала.

Несколько минут она постояла на коленях, глядя на огонь. Затем она закрыла дверцу печи и поднялась. Отряхнув колени, она повернулась и увидела стоящего в дверях Эмилио. Протирая глаза, он сказал:

— Ангелина хочет есть.

Джесси подошла к нему и убрала с его лица непослушные волосы.

— Тогда веди ее сюда. Я приготовила кое-что перекусить.

Она не успела договорить, как Эмилио и след простыл. Джесси побежала наверх, чтобы еще раз взглянуть на Диллона. Удостоверившись, что он мирно спит и ему не стало хуже, она поправила одеяло и вновь спустилась в кухню.

Пока дети жадно уничтожали то, что было на столе, и просили добавки, Джесси собрала все одеяла и полотенца, которые только смогла найти в доме, и устроила им на полу некое подобие постели. Потом она разбудила Диллона, дала ему лекарство и сок, и он сразу же снова уснул. Накрыв его одеялом, она спустилась вниз, искупала детей и уложила их спать.

Когда они утихли, она снова разбудила Диллона и покормила его супом. Остаток ночи Джесси металась между печкой, поддерживая огонь, Диллоном, у которого жар снова усилился, и Ангелиной, постоянно просыпавшейся от мучивших ее кошмаров.

На рассвете, смачивая в очередной раз полотенце на голове Диллона, Джесси приложила руку к его лбу и почувствовала, что жар спал. Тогда она спустилась вниз и, наскоро приняв ванну, прилегла между детьми, чтобы немного поспать.

Следующий звук, который она услышала, очень напоминал раненого быка.

— Какого черта?

Джесси испуганно открыла глаза и увидела в окно солнце.

Диллон стоял на лестнице, прислонясь к перилам.

— Джесси?!

— Говори тише.

— Кто это? — спросил он, глядя на спавших детей.

— Эмилио и Ангелина, — сказала она.

— Что они здесь делают?! А что здесь делаешь ты?! Какой сегодня день?!

— Воскресенье.

Внезапно Диллон побледнел и тяжело опустился на ступеньку лестницы.

— Что со мной?

Она наклонилась над ним и поняла, у него вновь поднялась температура.

— Я не пойму. Вчера ты почти не приходил в себя. Ты помнишь, когда заболел?

— В пятницу, где-то среди дня.

— Когда я сюда приехала, огонь в печи не горел, и в хижине было холодно. Ты лежал поверх одеял и был весь мокрый. Скорее всего, ты целый день ничего не ел. — Она коснулась рукой его плеча. Одежда была влажной. — Тебе опять стало хуже. Давай я отведу тебя наверх.