Барбара Ханней - Манящая опасность

Казалось, Айзек поглощен своими мыслями. Он машинально поглаживал ее руку.

Тереза смотрела на море и вдруг уловила на горизонте яркий движущийся огонек.

— Смотри: падающая звезда! — воскликнула она.

— Скорее загадай желание! — (Тереза испуганно посмотрела на него.) — Чего тебе больше всего хочется?

Айзек смотрел на нее в упор, так, что она засмущалась и опустила глаза. Не может же она рассказывать ему свои глупые фантазии.

— Ну, мои мечты вряд ли претендуют на оригинальность, — уклончиво пробормотала она.

Где-то вдалеке залаял Дьявол. Тереза ухватилась за возможность сменить тему.

— Интересно, собаки загадывают желания?

Но Айзек был настроен продолжать разговор в том же духе.

— Я давным-давно загадал желание. Не знаю, почему я так упорно верил в то, что оно сбудется, когда все обстоятельства говорили о том, что это невозможно. Может быть, большинству людей оно показалось бы банальным. Может быть, причина в моем детстве, но я мечтал о… — Он помолчал и слегка улыбнулся. — Я мечтал о доме, полном детей, и чтобы вокруг дома был сад… и еще об одной, гораздо более важной, вещи — о моей золотой девушке.

Тереза попыталась что-то сказать, но не смогла. Наконец, ей удалось выдавить из себя:

— Но, Айзек, это же… вполне возможно, правда?

— Только ты можешь ответить на этот вопрос, радость моя.

— Айзек, — сказала она, — ты должен наконец узнать о моем отношении к тебе. Это и моя мечта. Это все, на что я когда-нибудь надеялась. Твоя мечта не просто выполнима, мы должны обязательно осуществить это.

— Тереза! — Он притянул ее к себе и спрятал лицо в ее волосах. — Не знаю, почему я пытался снова убежать от тебя. Я не могу без тебя, дорогая. Я люблю тебя.

— В это так трудно поверить… — Она прижалась к его груди. — Ты действительно любишь меня?

— Действительно.

— Ты любил меня все это время?

— С тех пор, как впервые оказался в твоем доме.

— Это было давно. Очень давно, — прошептала она. — Я никогда не переставала любить тебя, Айзек.

Они продолжали свою прогулку по пляжу, наслаждаясь минутами полного примирения и спокойствия.

— Можешь себе представить, что я почувствовал, когда услышал, что ты собираешься выходить замуж?

— Из-за этого ты и вернулся?

— Я никогда не признавался в этом даже самому себе. Я вообще не собирался возвращаться. Я сказал себе, что хотел, чтобы ты оказалась замужем, — тогда будет спокойнее жить. Потом решил навестить твоего отца. Но когда я снова увидел тебя и ты бросилась мне в объятия, мое сердце чуть не разорвалось.

— Примерно то же чувствовала я, когда ты исчез.

Айзек вздохнул:

— Я очень много работал в Западной Австралии. Мне хотелось таким образом забыть тебя, и в то же время я хотел доказать, что достоин тебя.

— Мне не нужно никаких доказательств, Айзек. Я твоя навсегда.

Он поднял ее в порыве радости и закружил, пока они, запыхавшись, не рухнули на песок. Прибежал Дьявол, удостоверился, что с ними все в порядке, и снова исчез.

— Навсегда! Это звучит великолепно!

— Кстати, — поинтересовалась Тереза, развязывая его галстук, — о скольких детях ты мечтал? — Она засунула галстук в карман пиджака и теперь расстегивала рубашку.

— Если так будет продолжаться, то я опасаюсь, что ты будешь постоянно беременна.

— Если ты хочешь, чтобы я сохранила фигуру… — Она вдруг всплеснула руками. — Ты наверняка хочешь вернуться в Западную Австралию?

— Да, а в чем дело?

— Я вспомнила о детях в интернате.

Айзек сел и посмотрел на море.

— Да, об этом стоит подумать. Нельзя их бросать.

— Я уверена, что смогу найти себе замену. — Она снова потянулась к нему.

— Опять соблазнение? — усмехнулся Айзек.

— Да. Я хочу, чтобы ты соблазнил меня.

Он склонился над ней.

— Какие еще будут пожелания?

— Больше ничего на сегодня, — сказала она.

В темноте слышался только легкий плеск волн, набегающих на берег. Айзек поцеловал ее завораживающе мягко, и Тереза поняла, что на седьмом небе от счастья. Но одна мысль не давала ей покоя.

— Вообще-то есть еще одно пожелание.

— Все что угодно, — отозвался он, целуя ее.

— Есть одна вещь, которой я не хочу. Я не хочу выходить замуж.

Айзек выпрямился.

— Но я… О чем мы в таком случае говорили?

— Дорогой, ты не понимаешь. Все, что было сказано, совершенно верно, но мы же не говорили о свадьбе как о церемонии. С меня надолго хватит этой предсвадебной суеты.

— Так ты просишь меня подождать?