Кэтрин Спэнсер: Мой нежный цветок

— Почему-то мне не верится, — ответила Касси, вне себя от гнева и отчаяния, так, что даже слова произносила с трудом.

Верная брату до конца, Бианка упорно твердила:

— Я знаю, он тебя не подведет. Поверь ему, Кассандра.

Она ему верила, опять и опять. Она вышла за него замуж, поверив ему, позволила увезти себя на край света, снова поверив. Отвергнув аргументы здравого смысла, позволила запереть себя вместе с его сумасшедшей матерью, хотя сто раз должна была бежать оттуда сломя голову. Доверила ему свою жизнь и жизнь своего ребенка.

И больше всего она верила его последнему обещанию. Но он не оправдал доверия. И когда громкоговоритель сообщил о посадке на рейс до Нью-Йорка, она поняла, что доверчивость — не лучшая из добродетелей.

— Уехать в Америку без него? — Бианка была ошеломлена. — Он твой муж. Кассандра! Ты должна ждать, пока он приедет. Он рассчитывает на это. Итальянцы иначе не поступают!

— Мне все равно, как поступают итальянцы, рыдала Касси. — Я американка и с этого момента буду поступать, как удобно мне.

— Но его действиям наверняка есть оправдание!

— Оно всегда есть, Бианка, — утомленно ответила она. — Беда именно в том, что ответ всегда найдется. Бенедикт живет семейными проблемами.

Делает их своими. Каждый раз, когда что-то происходит, он стремится лично все уладить. Или он через пять минут будет тут, или подпишет нашему браку приговор.

Он не появился. Когда через пятнадцать минут «Боинг» выруливал на взлетную полосу, место Бенедикта пустовало.

Когда Бенедикт появился в аэропорту, самолет, уносящий его жену, поднялся в воздух и устремился на запад. Запыхавшийся, измученный, он провел рукой по волосам и выругался.

— Ругательствами не поможешь, — сообщил ему знакомый голос. Он обернулся, обнаружив рядом с собой Бианку, мрачную от недавних переживаний и уговоров.

Глупая, иррациональная надежда, что Кассандра не улетела, померкла.

— Ее нет, — сказал он.

— Нет. — Сестра, обычно такая выдержанная, дала волю раздражению, пристукнув кулачком о кулачок. — Как ты мог, Бенедикт? Ты ведь знал, что нельзя рассчитывать на вечное терпение! Так много зависело от твоей пунктуальности!

Он поймал ее руки. И крепко их держал, пытаясь приготовить ее к удару, которого она не ждала.

— Ничего нельзя было поделать, — сказал он и объяснил, что случилось.

Мгновение она смотрела на него, не понимая, потом разразилась слезами.

— У мамы опухоль мозга? — смог наконец разобрать он сквозь слезы. — Ох, Бенедикт. Так вот причина ее постоянных головных болей. И странного поведения.

— Вполне возможно. — Он повел ее к незанятым креслам, усадил, ожидая, пока она немного успокоится, прежде чем сообщить подробности. — К счастью, опухоль доброкачественная. Тем не менее ее удаление потребовало хирургического вмешательства специалистов, которых в Калабрии нет. Ее переправили в Рим. Там бригада нейрохирургов прошлой ночью сделала операцию.

— Ты говоришь, операция была вчера, и я только сегодня о ней слышу? Побойся бога, Бенедикт, почему? Ты не имел права скрывать от меня. Эльвира и моя мать тоже!

— После установления диагноза все стало раскручиваться очень быстро. Ее головные боли оказались признаками работы часового механизма бомбы, готовой взорваться в любую секунду. Протяни мы еще неделю — да возможно, еще один лишний день, — могло бы быть слишком поздно.

— Даже так, один телефонный звонок…

— Бианка, у тебя все равно не было бы времени туда добраться — так что толку? Ты металась бы по комнате ночь напролет и мучалась, потому что ничем не могла помочь. Я решил, что лучше подождать до завершения операции.

— А Кассандра? Разве она не заслужила хоть каплю информации? Не должна была узнать, почему ты не приехал вовремя?

— Я собирался сказать ей по пути в США.

— Вот только опоздал. Она жутко рассердилась, очень обиделась. Не знаю, как ты будешь оправдываться.

— Попытаюсь. — Взглянув на часы, он увидел, что прошел почти час с момента его прибытия в Милан. Если действительно попытаться реализовать задуманное, то терять времени нельзя. — Моим долгом единственного сына было убедиться, что мама получила необходимую медицинскую помощь. Но тут мои обязательства заканчиваются. Остальное ложится на вас с Франческой. Потребуется длительный уход, прежде чем Эльвира восстановится, поддержка семьи. Я не могу стать ее опорой. Мне надо сохранить брак, позаботиться о жене и ребенке. С нынешнего дня я ставлю их во главу угла.