Людмила Леонидова - Рождество в Париже

Наутро Маша чувствовала себя ужасно — болела голова от вчерашней выпивки, ломило тело, испытывала она и другой дискомфорт, понятный только женщине.

Гоша отжимался на полу. Приподняв голову и увидев осунувшееся лицо Маши с темными кругами под глазами, спросил:

— Ну что, мимоза, по пивку на опохмелку?

— Ни за что. — В Машином голосе было столько твердости, что Гоша обиделся.

— Да кто тебя уговаривает. Я выпью, а ты со мной посидишь.

— Нет, пойдем завтракать.

— Так это и будет завтрак, — удивился ее непониманию Гоша.

Она не стала спорить.

— Спустимся вниз, узнаем, что здесь есть поблизости.

Девушка за стойкой в рецепции, показала им маленькое кафе напротив гостиницы, где можно выпить кофе и что-нибудь съесть. При этом она посоветовала Маше не оставлять ценные вещи и деньги в номере — у них случались кражи, а также сказала, чтобы они были внимательны в магазинах и на улице. — Париж полон мелких воришек.

— Русские часто жалуются. Лучше положить наличные деньги ко мне в сейф. — И служащая показала у себя за спиной сейф с кодовым замком.

— Ну уж нет, — твердо возразил Гоша, когда Маша ему перевела. Я все свое ношу с собой. — И он похлопал себя по нагрудному карману. — Могу и твои поносить.

— Поноси, пожалуйста, — попросила Маша, — а то деньги почти все не мои. — И добавила: — Девочки просили кое-что купить, и шеф поручение дал — найти деталь для компьютера.

Она переложила из сумочки тысячу долларов, которые надо было еще поменять на франки, в Гошино портмоне.

— Так-то оно надежнее, — еще раз похлопав себя по карману, сказал он.

— Может, и паспорт мой положишь? — спросила Маша.

— Да кому он нужен? И места у меня уже нет, бумажник и так распух. Кстати, ты про пиво-то спросила? — Не доверяя Маше, он обратился к девушке: — Мадмуазель, а бир, бир там есть? — Он показал на кафе. Девушка, поняв, радостно закивала.

Выпив кофе с длинной мягкой французской булкой и джемом, Маша немного пришла в себя. Гоша есть не стал, зато с удовольствием потягивал пиво, глазея по сторонам.

— Ну, мимоза, пора за работу приниматься, — вдруг неожиданно заявил он.

— За какую работу? — не поняла Маша.

— Мне надо съездить к одному турку за заказом, куртки у него должен купить, кожаные, а потом в «Тати».

— «Тати» — это что?

— Магазин такой в Париже. Не слышала?

— А как же моя программа, Лувр?

— Надо мани зарабатывать, какой Лувр?

— Но ты же обещал!

— Ну, обещал, обещал, — согласился Гоша, увидев вконец расстроенное лицо Маши. — Смотри, какой дождь идет. А потом, ты же собиралась подружкам что-то покупать. Там тряпки очень дешевые.

Гоша решительным шагом направился к метро. Маша, вновь не поспевая за ним, почти бежала следом.

В «Тати» стояла страшная духота и было много народа, в основном, как заметила Маша, женщины восточного происхождения с детьми. Дети продирались сквозь толпу, кричали, малыши плакали в колясках. Маша сняла шубу и повесила через плечо сумку.

«Здесь, конечно, могут обокрасть, в такой-то толчее», — подумала девушка. И тут же потеряла Гошу из вида.

Неожиданно кто-то дернул ее сзади за рукав.

— Давай с тобой договоримся встретиться у входа, а то мне все время надо присматривать за тобой, — прокричал Гоша, потому что рядом раздавался громкий плач ребенка.

— Хорошо, через сколько?

— Через два часа.

Маша подумала, что она не выдержит столько в этой толкотне, но перечить Гоше не решалась: может, он сразу все купит и остальное время будет свободен?

Вещи в магазине действительно оказались недорогими.

Подобрав Зойке тоненький костюм из ангоры (выстояв длинную очередь в примерочную, ей пришлось прикинуть его на себя), а Лене куртку, Маша собралась было оплатить покупки, как вдруг вспомнила, что все деньги отдала Гоше.

До назначенной встречи оставалось тридцать минут, а найти его в такой толчее было невозможно.

«Пока посмотрю что-нибудь маме», — решила она. Затем аккуратно сложила вещи в корзину и протиснулась к стенду с блузками.

Часы показывали назначенное время. Оставив корзину с покупками у кассы, вышла на улицу.

Дождь не кончался, но после царившей в магазине духоты на воздухе все равно было лучше. Прождав двадцать минут, Маша стала злиться:

«Где он застрял? Может быть, стоит в кассу?»

Маша снова заглянула в магазин, но даже с небольшого возвышения у входа разглядеть Гошу было бы нельзя.

«А вдруг он уже ушел куда-нибудь отсюда и заблудился?»