Людмила Леонидова - Рождество в Париже

Маша даже не спросила, чем он занимается, почему, по его словам, так часто ездит за границу. Может быть, он менеджер какой-нибудь хорошей фирмы?

От выпитого шампанского кружилась голова, и Маше даже хотелось самой поцеловать Гошу. А когда они проходили паспортный контроль в аэропорту Шарля де Голля, девушка, глупо улыбаясь, сказала пограничнику, что наконец сбылась ее мечта и она прилетела в Париж. Пограничник, молодой парень, тоже доброжелательно улыбнулся и галантно ответил, что он рад возможности первым из французов приветствовать ее на французской земле.

Встречала их замотанного вида русская девушка на стареньком микроавтобусе. Она очень спешила, жалуясь по дороге, что турфирма не переводит ей деньги из Москвы, а в аэропорт ездить приходится ежедневно, и что она подождет еще пару дней, а потом разорвет с ними контракт.

— А кто же нас поедет провожать? — тут же сообразил Гоша.

— Это уж не моя забота!

Маша не обращала внимания на жалобы девушки, все ее мысли сосредоточились на Париже. Она внимательно смотрела в окно, стараясь ничего не пропустить.

Уже темнело, зажглись огни, улицы были забиты автомобилями, и они двигались еле-еле.

«Очень хорошо, что мы так медленно едем, — думала Маша, — можно все как следует разглядеть». Шампанское как рукой сняло. «Я в Париже!»

Мелькали магазины, стеклянные кафешки, украшенные елками, рождественскими гирляндами. В руках у многих людей были красочные пакеты разных фирм, видимо с подарками, — парижане готовились к самому радостному празднику.

В гостинице, оформив все необходимое и о чем-то договорившись с Гошей, девушка из фирмы быстро исчезла.

Гостиница была маленькая, но чистая. Номер оказался тоже небольшим — в нем едва помещались кровать и тумбочка. Маша долго думала, куда поставить чемодан, и по российской привычке, отдернув покрывало, хотела засунуть его под кровать, но не тут-то было: кровать выглядела единым матрасом, без ножек. Наконец Маша поняла, что зеркало в стене раздвигается, а за ним — стенной шкаф с отделением для чемодана и гардероба.

«Как удобно, комната выглядит прибранной и аккуратной, даже просторной», — отметила про себя Маша, укладывая вещи.

— Ты готова? Пошли! — неожиданно, без стука, ворвался в номер Гоша.

Машу не нужно было упрашивать. Ей самой хотелось сразу же погулять по Парижу. Гостиница располагалась в переулке, но, свернув с него, они очутились на большой магистрали, залитой огнями. Здесь праздник ощущался во всем — в разноцветных лампочках, опутывающих деревья, гирляндах, развешанных поперек улиц, в громадных елках, покрытых искусственным белым инеем.

«Словно на рождественских открытках, — едва поспевая за широким Гошиным шагом, подумала Маша. — Конечно, ведь здесь снег не лежит на ветках, как в подмосковном лесу, даже сейчас кое-где зеленеют лужайки».

В витринах магазинов Машу поразило настоящее кукольное представление: зайцы и медведи, обезьяны и жирафы, а также множество других зверюшек двигались к доброму волшебнику Санта-Клаусу («Пэр-Ноэль, так его называют во Франции», — вспомнила Маша уроки французского), который в традиционном рождественском красном колпаке доставал из огромного мешка бесконечные подарки. Под радостные возгласы ребятишек, прилипших носами к витринному стеклу, он вручал их каждому зверьку, не ошибаясь во вкусах: зайцу — морковку, обезьяне — банан. Эти механические куклы до того поразили Машу, что она, как ребенок, не могла оторваться от непрекращающегося действа — в каждой витрине свой спектакль.

— Ты что, в куклы не наигралась? — засмеялся Гоша, с силой увлекая Машу дальше. — Ну вот, поглазеть можешь отсюда. — Он уверенно толкнул дверь небольшого ресторанчика.

Официант посадил их за маленький столик, расположенный на возвышении, и перед ними в больших прозрачных окнах возникла картина предпраздничного Парижа.

«Как в театре», — отметила про себя Маша, глядя на рождественскую суету.

Парижанки были одеты элегантно: дамы в красивых шубах, дубленках, мягких пальто и, несмотря на декабрь, в туфельках — чистота тротуаров поражала. Девушки — в длинных разноцветных куртках, вязаных свитерах, шнурованных ботинках.

Парижане заходили в ресторан отнюдь не робко, молодежь — гурьбой, заказывали много разной еды, но пили мало. На столиках стояли небольшие бутылочки с вином или пивом.

«Никто не пьет водку!» — удивилась Маша.

Официант подал меню. Оно было на французском языке, но ни одного блюда Маша не знала.