Раиса Рябцева - Влюбить в себя

— Я могу вам чем-то помочь?

— Мне нужно к Кондратьеву.

— Он занят, у него совещание.

— Я знаю, мне именно на совещание и нужно.

— Как ваша фамилия?

— Анастасия Глазунова.

Неодобрительно посмотрев на столь юную особу, которая по глубокому убеждению секретарши не могла иметь ничего общего с ее шефом, та все-таки пропустила ее в кабинет Кондратьева.

В кабинете было несколько человек. Среди них уже известный Анастасии вице-президент «Аргоса» и Евгений Бронников. Как ни странно, самого Кондратьева Настя не заметила.

Евгений тут же направился к ней.

— Ты где была? Я тебе звонил.

— Я тебе тоже звонила. Ты же, вроде, говорил, что сегодня будешь на работе.

— Э… я был занят, у меня были срочные дела, — не вдаваясь в подробности, объяснил Евгений.

— А где Кондратьев?

— Сейчас выйдет. Здесь обычно проходит совещание, а сам его кабинет вон там, за дверью. Между прочим, у него сейчас директор радио «Классик» Ратоборский.

Настя отвела Бронникова в сторону и, стараясь быть максимально осторожной, спросила:

— А с тобой никогда не бывало так, что вот ты, например, помогаешь кому-нибудь в сделке, а потом тебя… ну, в общем, а потом у тебя из-за этого неприятности?

— Да ты что? — удивленно посмотрел на нее Евгений. — Я и понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Честно?

— Абсолютно.

— Это замечательно, — улыбнулась Настя.

— Почему ты спрашиваешь?

— Да это все ерунда, — отшутилась она. — Просто я так нервничаю, что несу всякую чепуху. Не обращай внимания. Я даже спокойно на месте не могу стоять.

В подтверждение своих слов она несколько раз переступила с ноги на ногу.

— Успокойся, все будет нормально, — убежденно сказал Евгений и, чуть-чуть наклонившись, тихо добавил: — Я тебя люблю.

Настя, не поворачивая головы, прошептала:

— Я тебя тоже люблю.

Дверь кабинета Кондратьева распахнулась, и оттуда вышли сам президент «Аргоса» и директор радио «Классик». Они оживленно переговаривались, а затем пожали друг другу руки.

— Приступим, — сказал Кондратьев, усаживаясь за свой стол.

Настя и Бронников заняли места рядом друг с другом.

— Прежде чем начать совещание, — произнес Кондратьев, — я хотел бы рассказать вам о том, что увидел вчера в программе «Времечко». В центре города во всем нам известном тоннеле застрял громадный грузовик. Он был такой высокий, что никак нельзя было пролезть внутрь, и никто не знал, что нужно делать. И тогда десятилетняя девочка, которая проезжала мимо в машине с родителями, предложила выход. И как вы думаете, какой? Она сказала, что нужно выпустить воздух из колес грузовика. Он опустился, и можно было пробраться внутрь. Так вот, для того, чтобы разрешить нашу проблему, одна очень молодая женщина, которая присутствует здесь, — он показал на Настю, — предложила нам немного выпустить воздух из шин, и благодаря этому мы увидели свет в конце тоннеля.

Настя польщенно опустила глаза, когда все вокруг посмотрели на нее с одобрением.

— Что ж, — продолжил Ротоборский, — в результате переговоров с Владимиром Константиновичем, мы пришли к соглашению, что финансовая группа «Аргос» вкладывает в развитие радио «Классик» два миллиарда рублей. Это, конечно, принципиальная договоренность. В детали мы с Владимиром Константиновичем пока еще не вдавались. Впрочем, я полагаю, что в финансовой группе «Аргос» есть кому этим заняться. У нас молодой энергичный персонал, который работает по лучшим западным образцам.

Евгений никак не мог при всех выразить свое восхищение тем, что произошло, и какую роль в этом сыграла Анастасия Глазунова. Но под столом он осторожно притронулся своей ногой к ее щиколотке. Она бросила на него беглый укоризненный взгляд.

Но тут течение совещания было нарушено доносившимся из приемной Кондратьева непонятным шумом. Пока собравшиеся за столом недоуменно переглядывались друг с другом, дверь из приемной распахнулась, и в кабинет влетела, насколько только может описать это слово поведение закованной в гипс женщины, Татьяна Воронина. На ней был одет светлый деловой костюм, поверх которого накинута длинная норковая шуба — та самая, в которой совсем недавно разгуливала Анастасия. Следом за Ворониной вбежала покрасневшая от гнева и возмущения секретарша президента фирмы «Аргос».

— Вы не имеете права находиться здесь! — кричала она. — Вашего имени нет в списке.

— Нет, я имею право.

— Это закрытое совещание. Посторонние не должны на нем находиться.