Раиса Рябцева - Влюбить в себя

Хотя Анастасия и Никита жили вместе вот уже несколько лет, Шилов не проявлял особой склонности к тому, чтобы зафиксировать их отношения на бумаге. По его понятиям, творческий человек не должен был обременять себя тяжкими узами брака. Возможно, будь Анастасия понастойчивее, ей удалось бы убедить Никиту в необходимости расписаться.

Но она предпочитала не торопить события. Все-таки, несмотря на недостатки Шилова, она любила его. И именно по его настоянию переехала в Москву.

Несмотря на выпитую таблетку аспирина, последствия вчерашней вечеринки еще долго давали о себе знать. Анастасия вышита из дома даже чуть раньше, чем обычно, чтобы пройти вдоль Люблинского пруда и немного развеяться. Утро было свежее, прохладное, в воздухе ощутимо пахло наступавшей осенью. Анастасии очень нравился этот ни с чем несравнимый запах стареющей природы, когда хочется дышать полной грудью и любоваться первым золотом деревьев.

Она медленно шла по дорожке, стараясь ни о чем не думать, и, щурясь на солнце, подставляла лицо под его мягкие, лишенные летней расточительности щедрые лучи.

Жители окрестных домов, прогуливавшие поутру своих собак, с нескрываемым любопытством смотрели на красивую блондинку, неторопливо шагавшую вдоль пруда. Настя даже знала, о чем они думают. «Куда это она идет в такую рань? С ее-то внешностью… Скорее всего, путана, возвращается домой после ночной смены. Хотя… одета не слишком броско. Те-то покруче прикинуты…»

На станции электрички, как всегда, было многолюдно. В ожидании поезда люди шуршали утренними газетами, громко и шумно зевали, разговаривали друг с другом о последних политических событиях, просто курили. За спиной у Анастасии остановился какой-то работяга в измятых брюках, и, ощутив за спиной запах перегара, Анастасия едва смогла сдержать приступ тошноты.

Она тут же сменила место на платформе, но от этого ей не стало легче. Повсюду было одно и то же.

Наконец, пришла электричка, и Анастасия вошла в вагон. Выражаясь точнее, в вагон ее просто внесли. Электричка, как всегда, была переполнена, но на сей раз Насте повезло. Некий молодой человек, увидев перед собой высокую стройную блондинку в сером костюме, немедленно уступил ей место. Анастасия с облегчением опустилась на сиденье и прикрыла глаза.

Но отдохнуть ей так и не пришлось. После остановки «Текстильщики» в вагоне стало посвободнее, и сквозь полудрему Анастасия услышала знакомый голос.

— Привет!

Это были ее коллеги по работе Рита Голованова и Надя Шабалина, которые жили в районе Волгоградского проспекта. Они были немного старше Анастасии, у обоих не сложилась личная жизнь, и к Насте они относились с чувствами, далеко выходившими за рамки обыкновенной дружбы. Глазунова была для них чем-то вроде общего взрослого ребенка, за которым требуется уход и присмотр.

Когда Анастасия пришла на фирму, Надя и Рита взяли ее под свою опеку. Обе работали секретаршами в разных отделах, немедленно сообщали друг другу последние новости, порой злоупотребляя телефонами. Можно сказать, что они были идеальными подругами, если бы не их вечное желание вмешиваться в ее личную жизнь — пусть даже с благими намерениями. Ведь, как известно, дорога в ад вымощена именно благими намерениями.

Настя подвинулась к окну вагона, а Маргарита и Надежда сели рядом.

— Ну как дела? — тут же осведомилась Голованова, обращаясь к Анастасии.

Глазунова вяло отмахнулась.

— А, не спрашивай, голова трещит…

Надежда и Маргарита понимающе переглянулись.

— Так ты уже отметила?

— Что отметила?

— Ну как — что? День рождения.

Анастасия засмеялась.

— Вот черт, а я и забыла. С такой жизнью все на свете забудешь. Сегодня какое число?

— Четырнадцатое.

— Все правильно. Совсем замоталась на работе, — Настя махнула рукой.

— А вот мы не забыли, — хитро улыбнулась Маргарита. — Ты же все-таки наша подруга.

Она достала из сумки маленький, размером с булку, пирог в форме сердечка, Надежда воткнула туда свечку, чиркнула зажигалкой, и подарок был торжественно преподнесен Анастасии. Маргарита и Надежда переглянулись и хором воскликнули:

— С Днем рождения!

Окружающие стали широко улыбаться, а кое-кто даже захлопал в ладоши.

Настя тут же забыла и про свою головную боль, и про сухость во рту, и про зевоту. Она широко улыбнулась и, чуть помедлив, задула свечку.

— Спасибо, Надя, спасибо, Рита.

Подруги чмокнули ее в щеку.

— А ты желание загадала? — спросила Маргарита.