Дженнифер Хеймор: Признания невесты

Лэнгли вздохнул.

– Да-да, и мне пора. Извини, что помешал…

Джонатан отмахнулся от него и возразил:

– Нисколько ты не помешал.

Тоже вздохнув, он встал со своего места, и они с Лэнгли вышли из «Голубого колокольчика».

Серена и Феба завтракали в общей столовой гостиницы, и завтрак оказался настолько обильным, что Серена почувствовала неприятную тяжесть в желудке. Ни та ни другая не привыкли к такому изобилию, но их мать на сей раз расщедрилась, так что Серена, Феба, а также их новая горничная Фланнери смогли провести ночь в частной гостинице. Даже завтрак был настолько изысканным и дорогим, что кошелек Серены показался ей до крайности легким, когда она оплатила счет.

Но, разумеется, они не могли изображать даже видимость благородной бедности. Этого делать никак не следовало. Выбросить из головы тот факт, что мать не в состоянии позволить такой вояж ни себе, ни двум сестрам Серены, что они не могут приобрести стильные платья для появления в лондонском высшем свете. Мать ни за что не показалась бы в Лондоне, не будь одетой по моде.

В этот день Серена была в новом шелковом платье в полосочку цвета спелой вишни, с пышными рукавами-буф, отделанном шелковым тюлем на юбке и манжетах. Она не надевала это платье на корабле, мать ей не позволила, потому что хотела, чтобы Серена появилась перед Уильямом Лэнгли в наряде с иголочки и без единого пятнышка.

Серене не стоило так наедаться, потому что совместное воздействие завтрака, тесного корсета и возбужденных нервов вызвало спазмы в желудке. Ведь она даже не была голодна, так что подлинной причиной переедания послужило сильное волнение. Ведь она должна встретиться с коммандером Лэнгли – теперь уже капитаном Лэнгли – в первый раз за шесть лет.

– Ты готова? – спросила Феба, слегка потрогав прическу сестры.

Из пяти сестер две, Серена и Мэг, были похожи на отца – обе светловолосые и сероглазые. Три младшие сестры пошли в мать с ее ярко-голубыми глазами и рыжеватым оттенком светлых волос.

– Я готова, – ответила Серена со вздохом. Да, она готова, как никогда.

– Я налопалась как свинья, – провозгласила Феба.

Брови у Серены сошлись на переносице.

– Радуйся, что матери нет поблизости, – почти выдохнула она. – Она бы влепила тебе пощечину. Особенно если бы ты заговорила так в присутствии ее сестры.

Феба вздернула нос и заявила:

– Именно поэтому я не стану так говорить при тете Джеральдине. Мама, я в этом уверена, немедленно услыхала бы это и пролетела бы весь путь с Антигуа, словно бешеный дракон, чтобы покарать меня. Я не такая дура, как ты понимаешь.

– Не будь грубиянкой! – огрызнулась Серена.

Феба, наверное, не помнила, что Серена была точно такой же до того, как погибла Мэг. Потеряв сестру, Серена замкнулась в себе.

Мать была глубоко потрясена гибелью Мэг, но в какой-то мере и рада, что хотя бы часть непокорства и взбалмошности Серены утонула вместе с Мэг. К несчастью, над головой Серены все еще нависал скандал грандиозных размеров, а это полностью исключало для нее возможность получить предложение руки и сердца от респектабельного джентльмена.

Серена и Феба ретировались в гостиную и сделали вид, что занимаются вязанием, но главным образом негромко переговаривались в ожидании прихода капитана Лэнгли. Наконец послышался деликатный стук в дверь, и Серена замерла на месте с вязальными спицами в руках – ее вдруг словно холодом обдало.

– Войдите, – сказала Феба.

Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появилась горничная.

– К вам пришел джентльмен, мисс, – сообщила она. – Говорит, что он капитан Лэнгли и что приехал, чтобы сопровождать вас в Лондон.

Вот оно. Эта первая встреча решит, хватит ли у нее сил и терпения достойно разыграть предстоящую сцену. Сердце у Серены забилось бурно и громко, прямо как церковный колокол. Она удивлялась, что, кроме нее самой, никто этих ударов вроде бы не слышит.

Феба отложила рукоделие, встала со стула, отряхнула и расправила юбки. Серена понимала, что ей следует сделать то же самое, но руки и ноги отяжелели, словно налились свинцом. Каждое движение требовало усилий и напряжения.

«Смогу ли я лгать этому человеку? Смогу ли быть той и такой, какой он желает, чтобы я была?»

Как это возможно? Все задумано и устроено ее матерью, а она, Серена, даже не понимает, что должно происходить. Следует покончить с этой выдумкой прямо сейчас, пока ложь не распространилась по всему Лондону, пока еще не слишком поздно.