Джейн Фэйзер - Возлюбленный враг

Отряд полковника Маршалла был частью тех подкреплений, которые были направлены на остров Уайт. Им было поручено безжалостно расправляться со многими местными роялистами, сплотившимися вокруг короля, в момент, когда по всей Англии и Уэльсу прокатилась волна восстаний роялистов. Вторая за последние шесть лет гражданская война пришла и сюда, на землю, уже разорванную и опустошенную враждой.

Когда полковник Маршалл прибыл вечером в поместье Редфернов, чтобы осуществить приговор парламента, он не ожидал, что лишь осиротевшая, овдовевшая дочь владельца имения будет стоять между врагом и своим наследством. Присутствие здесь целого отряда казалось нелепым, а эта молодая беззащитная женщина заставляла его чувствовать себя позером и глупцом.

— Вы предоставите мне достаточно времени, чтобы забрать мои вещи? Или они тоже конфисковываются, полковник? — Сердце Джинни колотилось, когда она задавала этот самый важный для нее вопрос. Правильно ли она оценила его в первые мгновения? То парадоксальное сочетание непререкаемого авторитета командира, не терпящего возражений, и благородства дворянина, который не выбросит на улицу беззащитную женщину. Если она права, то он в силу этих сторон своего характера будет опекать ее, хотя бы некоторое время.

Джинни открыла тяжелую дверь в угловую комнату, окна которой выходили на противоположную фасаду сторону замка. Внешне это была комната девочки: на окнах и у кровати висели занавеси из канифаса, в углу стояла прялка, часть льна уже была спрядена и прочесана, на подоконнике сидела деревянная кукла в нарядной одежде. Набор черепаховых гребней лежал на туалетном столике. Открытые дверцы платяного шкафа выставляли напоказ ее скудный гардероб.

Решив пока не обращать внимания на сарказм, звучащий в голосе Джинни, Алекс направился к открытому окну, выходившему на океан. Дом стоял на скале над заливом Алум на западной оконечности острова Уайт. Небольшая лагуна славилась своими переменчивыми песками всех цветов радуги и стратегическим положением: здесь океан уступал место относительно спокойным водам пролива Те-Солент. В вечернем свете Игольчатые скалы казались добрыми, совсем не грозными, но только тем, кто не знал этих вод. Материковая часть Англии едва виднелась сквозь пять миль водной глади, побережье Франции, если король Карл наконец решится бежать окончательно, находилось в одном дне пути по морю.

— Вам нет необходимости забирать свои вещи, госпожа, вы по-прежнему будете занимать эти покои. — Приняв решение, полковник от вернулся от окна.

Джинни нахмурилась, хотя сердце ее учащенно забилось от радости. Она действительно правильно оценила его, но ей никак нельзя было выдавать себя, и она упрямо поджала губы.

— Прошу простить мою глупость, сэр, но я что-то вас не понимаю.

Алекс Маршалл вздохнул. Если он не ошибается, Вирджиния Кортни окажется весьма непростым приобретением.

— Тогда позвольте мне объяснить вам раз и навсегда. Поскольку никакого опекуна не видно, а вы являетесь несовершеннолетней, вдовой, вы переходите под опеку парламента.

— Пленная? — Ее брови поднялись. — Нет, полковник Вы не имеете права брать в плен гражданских лиц, а я никоим образом не оказывала вам сопротивления, так что едва ли меня можно назвать боевой единицей.

— Очень хорошо, — сказал он. — Если вы намерены так себя вести, то и я готов поступать по-своему. — Он подошел к ней, снова взял за подбородок, не обращая внимания на протестующий возглас. — Госпожа Кортни, властью, данной мне парламентом, помещаю вас под домашний арест. Вы являетесь единственным уцелевшим наследником мятежного Джона Редферна, чьи владения конфискованы, и я считаю неразумным отпускать вас на свободу. Ваши передвижения ограничены этим домом и ближайшими окрестностями поместья вплоть до момента, когда парламент примет иной указ.

«Вплоть до того момента, когда Алекс Маршалл примет иное решение», — мрачно подумала Джинни. Конечно, именно этого она и хотела. Но почему-то не погасло ее раздражение, не развеялось то странное чувство, которое она никак не могла понять. Чувство, которое, казалось, имело какое-то отношение к фигуре в латах, стоящей так близко, что их колени почти соприкасались, к теплой силе его пальцев, обхвативших ее подбородок, и к странному блеску в зеленовато-карих глазах. Ресницы Джинни затрепетали в попытке скрыть от пристального взгляда, изучавшего ее запрокинутое лицо, охватившие ее чувства.