— Хорошенькая куколка, маленький птенчик! — попытался сострить Джон Доу.
Вокруг столпились мужчины, которые удивленно глазели на нее, отпуская соленые шутки. Кто-то смачно причмокнул, кто-то со значением подмигнул. Девушка вся сжалась.
Вдруг зазвенел властный голос:
— Черт побери! Что здесь происходит? А ну, пропустите!
Железные руки, опустившиеся на плечи двух моряков, отодвинули их в сторону. Сеньора испуганно взглянула в лицо Эль Бовалле.
Он отшвырнул морион, и показались темные курчавые волосы, коротко остриженные. Девушка увидела чудесные глаза под темными бровями, синие, как море, когда в воде отражается солнечный свет. Это были ясные и живые глаза — смеющиеся, проницательные и в то же время беспечные.
Эти глаза все еще смеялись, когда он остановился. Сэр Николас Бовалле стоял, внимательно и недоверчиво рассматривая неожиданную картину, и его брови насмешливо приподнялись.
Затем его быстрый взгляд остановился на моряках, захвативших сеньору, и глаза его перестали смеяться. Он действовал быстро — слишком быстро для Хика, все еще сжимавшего запястье девушки. Кулак угодил прямо в челюсть, и мастер Хик растянулся на палубе.
— Негодяи! Ослы! — грозно произнес Бовалле и повернулся, чтобы расправиться с Джоном Доу.
Но мастер Доу поспешно выпустил руку девушки и улепетывал со всей резвостью, на которую был способен. Хороший пинок в зад придал ему еще большую скорость. Бовалле обернулся к девушке.
— Тысяча извинений, сеньора! — сказал он как ни в чем не бывало.
Сеньора была вынуждена признать, что он весьма привлекателен и у него неотразимая улыбка. Однако она не позволила себе улыбнуться в ответ: не следует одаривать дружелюбной улыбкой английского пирата.
— Освободите моего отца, сеньор! — приказала она весьма высокомерным тоном.
Этот тон, по-видимому, позабавил Бовалле. Плечи его вздрогнули. Поискав взглядом отца сеньоры, он увидел, что тот стоит между стражниками. Те сразу же отпустили своего пленника и торопливо отступили.
Дона Мануэля трясло, и он был мертвенно-бледен.
— Я требую немедленно командира! — произнес он.
— Еще тысяча извинений! — ответил Бовалле. — Перед вами командир. Николас Бовалле к вашим услугам!
Услышав это, сеньора воскликнула:
— Так я и думала! Значит, вы — Эль Бовалле!
Бовалле повернулся к ней. Брови снова взлетели вверх, а глаза заблестели.
— Собственной персоной, сеньора, — и у ваших ног.
— Я дон Мануэль де Рада и Сильва, — чопорно произнес дон Мануэль. — Вы обращаетесь к моей дочери, донье Доминике. Я требую объяснить, что означает это беззаконие.
— Беззаконие? — переспросил не на шутку удивленный Бовалле. — Какое беззаконие, сеньор?
Дон Мануэль вспыхнул и дрожащей рукой указал на следы бойни:
— Разве не ясно, сеньор, о чем идет речь?
— Это называется битва. По правде говоря, сеньор, я полагал, что это ваш корабль открыл огонь по моему, — учтиво ответил Бовалле. — А я не из тех, кто отказывается принять вызов.
— Где дон Хуан де Нарваэс? — спросила донья Доминика.
— Он содержится под стражей, сеньора, до тех пор, пока не сядет в свой собственный баркас.
— Вы победили его? Вы, на этом суденышке?
Бовалле рассмеялся в ответ.
— Я, на этом суденышке, — поклонился он.
— Что будет с нами? — перебил дон Мануэль.
Сэр Николас с печальным видом провел рукой по курчавым волосам.
— Ума не приложу, сеньор, — честно признался он. — И зачем только вас занесло на этот корабль?
— Полагаю, сеньор, что это вас не касается. Если желаете знать, я направляюсь из Сантьяго в Испанию.
— Да, вам не повезло, — посочувствовал Бовалле. — С какой стати вашему полоумному командиру вздумалось открыть по мне огонь?
— Дон Хуан выполнял свой долг, сеньор, — напыщенным тоном возразил дон Мануэль.
— В таком случае остается сожалеть, что добродетель была столь дурно вознаграждена, — беспечно ответил сэр Николас. — Так что же мне с вами делать? — В раздумье он покусывал палец. — Конечно, есть баркас, и он скоро отчалит к острову Доминика, который в трех милях к северу от нас. Вы желаете в него сесть?
Донья Доминика стремительно шагнула вперед. Теперь, когда ее страхи улеглись, она взорвалась. Она не намерена сносить этот беспечный тон. Девушка разразилась гневной тирадой:
— И это все, что вы можете сказать? Морской разбойник! Мерзкий пират! Значит, вам все равно, что нам придется вернуться в Вест-Индию и, возможно, не один месяц ждать другого корабля? Да, все равно! Вы видите, что мой отец болен, и вам безразлично, что с ним так грубо обращаются. Конечно, какое вам дело до всего этого! О, как мне хочется плюнуть вам в лицо, бессовестный английский пират! — Ее слова оборвались гневным рыданием, и она топнула ногой.
Читать дальше