К концу первого месяца тюрьмы, констебль в один из своих визитов рассказал Аманде о смерти матери. Он заплатил за похороны, и Аманда отблагодарила его тем единственным способом, которым только могла. После этого дни и ночи переменялись с ужасом и однообразием, кроме тех дней, когда приходил кон-стебель, хотя это тоже было своего рода испытанием. Аманда жила как в могиле. Она еще жива и, тем не менее, была мертва; она была способна общаться, и в то же время хранила молчание; она была способна на чувства и ничего не чувствовала. Даже теперь, вне тюрьмы находясь на пути в колонию, она не надеялась на благополучный исход в будущем. Ей всего 18 лет, а она уже преступила закон, брошена в тюрьму, с выгодой использовала свое тело, а теперь была готова на 7 лет продать свое тело и душу кому-нибудь другому. Сколько я еще выдержу?» – с отчаянием думала Аманда.
– Что случилось, Принцесса? Чем ты озабочена?
Держась от всех подальше, Аманда оглянулась и увидела рядом с собой наглое лицо. Аманда тут же узнала Пини. Хотя той еще не стукнуло и шестнадцати, но она уже была не по годам опытна. Дочь проститутки и одного из ее клиентов, Пини слонялась по улицам с восьми лет и существовала, в основном, за счет воровства и милостынь. Когда ей исполнилось 11 лет, у нее открылись другие таланты. Обвиненная в воровстве денег у одного из клиентов, которого она обслуживала, Пини попала в ту же самую тюрьму, что и Аманда. Суд, памятуя о юности обвиняемой, отправил ее и еще несколько женщин на корабле в колонии для работы в качестве слуг.
– А чему радоваться? – безжизненно спросила Аманда. – Кто-то из людей в порту, куда мы скоро прибудем, завладеет нами. Мы идем от одного унижения к другому, одним словом к рабству!
– Да, но ты ведь жива? – спросила Пини, подняв брови. – Над тобой голубое небо, не так ли? Ты больше не в той темной дыре, где тобой пользуются садисты-охранники. Могло бы быть и хуже. Ну только подумай, через 7 лет тебе будет всего лишь 25, и ты станешь свободной и начнешь новую жизнь. Боже, я благодарна этому чертову суду за то, что они меня сюда отправили.
Вскоре она отправилась на поиски более подходящей компании, к женщинам, находившимся палубой ниже.
Покраснев от упрека Пини, Аманда обратила свой взор на берег; ее зеленые глаза блестели от слез. Обычно стройная, сейчас она выглядела очень изможденной. Она была измотана долгим плаванием и скудной пищей, которой кормили заключенных. По крайней мере, к ней не приставали матросы. Капитан, человек верующий, не позволял никому из команды приставать к женщинам без их согласия. И это несмотря на то, что было много таких как Пини, обслуживающих матросов за дополнительную пищу или деньги.
Аманда вспомнила день, когда услышала новый приговор суда о семилетнем рабстве. В тот момент она благодарила судьбу за то, что скоро избежит ужасов тюремного заключения. Она неудержимо плакала, убеждая себя в том, что это будет лучше, чем разыгрывать из себя проститутку перед констеблем, время от времени пользовавшимся ее телом.
Но долгое путешествие дало ей время серьезно подумать о будущем. Семь лет может и небольшой срок, но для Аманды он представлялся невыносимо долгим. По кораблю ходили слухи о жестокости их будущих хозяев, приукрашенные тем, что их, женщин, будут наказывать кнутами и другими подобными способами. Аманда даже слышала, что наиболее молодых, привлекательных каторжниц покупали в публичные дома, и им приходилось оставаться более чем на семь лет.
«Нет справедливости», – печально думала Аманда. Ее было не в чем обвинить, кроме того, что она украла кусочек хлеба, чтобы накормить умирающую мать. Аманда думала, что она виновата только в том, что ее поймали. Но настоящее преступление по отношению к ней, было совершено человеком по имени Тони и его благородными друзьями, принявшими ее за проститутку и лишившими девственности в ту туманную холодную ночь.
Глядя на скучный и непривлекательный пейзаж, Аманда думала о том, как отличался Чарлстон от многолюдного Лондона. Она видела узкие улицы, расходившиеся по всем направлениям от порта, улицы, застроенные деревянными домами в которых, как она решила, находились конторы и квартиры. Все дышало спокойствием и однообразием. Все это, по сравнению с огромными домами в Лондоне, казалось маленьким и незначительным. За городом тянулся густой березовый и сосновый лес, поднимающийся до самого неба. Искристая дорожка бежала, извиваясь вдоль лесов и полей.
Читать дальше