Марина Арментейро - Когда погаснут страсти

В конце концов, его пристроили помощником в храм Исцеления к мужу Росарис, и это оказалось единственным занятием, которое у него более-менее получалось.

Однако в чем преуспел троюродный брат Эжелин – это в соблазнении девушек. У дальнего родственника семьи Равинти была патологическая страсть к противоположному полу, и он в буквальном смысле не пропускал ни одной юбки. Оказавшись неспособным к учебе, он старался взять реванш, обольщая женщин. Как ни странно, неудачливый молодой человек все же умел пускать пыль в глаза и обычно добивался успеха.

Но поскольку Химериш и его мать не был приняты в высших кругах, все его победы ограничивались соблазнением служанок или других девушек из низших слоев общества. Об этом знали все родственники, но молчали, и лишь Эжелин изредка намекала своему дальнему родственнику о его сомнительной репутации.

Отведав изысканных блюд и утолив своей аппетит, девушка стала рассматривать гостей. Все уже были навеселе, вкусив молодого вина. Однако Эжелин ни с кем не разговаривала, да ей и не хотелось ни с кем вступать в беседу. Эти семейные ужины в кругу родственников ее откровенно тяготили. Ей казались пустыми и скучными их разговоры ни о чем. Ей было хороши лишь в обществе своих товарищей в храме Музыки и Танца. Но она знала, что отец не приветствовал ее занятия, считая это недостойным делом для девушки ее круга.

Она вспомнила о своем новом знакомом – Сариане. Этот юноша был совсем не похож на людей из их общества. Он показался ей простым и естественным, и девушка снова подумала, что его никогда не примут в ее семье и в том обществе, к которому она принадлежала, и по правилам которого ей приходилось жить.

Она снова тяжело вздохнула. Все присутствующие представлялись ей лицемерными и напыщенными людьми, которые лишь старались добросовестно исполнять предписанные им роли. Эжелин подумала о завтрашнем празднике, на котором она будет выступать, о том, что встретит там своего нового знакомого и его брата, и это немного развеяло ее невеселые мысли.

Между тем она заметила, что уже вернулся ее отец. Он сидел на другом конце стола и оживленно беседовал со своим старшим сыном и другими родственниками. Старший сводный брат Эжелин был правой рукой отца – он активно привлекал его к своим делам. Рэнхен жил в собственном доме, и у него и его жены уже было двое детей.

Второй брат Эжелин, Ренис Арду, занимался торговлей и почти все время проводил в путешествиях в дальние страны. Его редко видели дома. Когда он возвращался, всегда привозил из своих плаваний множество заморских диковинных товаров, и вскоре снова отправлялся в путь.

В это время отец Эжелин завел разговор о предстоящем празднике в честь богини Земледелия. Кто-то из гостей напомнил о том, что Эжелин будет петь на этом празднике. Все повернулись в ее сторону и заулыбались. Родственники девушки знали, что она очень хорошо пела, и Эжелин часто радовала их своим пением и на семейных праздниках.

Только отец девушки, казалось, не был рад этому событию. Услышав слова о том, что она завтра будет выступать на концерте, мужчина нахмурился.

– Недостойное это занятие для девушки нашего круга, – сердито сказал он. – Я этого не признаю. Пора уже заканчивать с этим. Эжелин должна выйти замуж за достойного человека и заняться более серьезными делами.

Все замолчали. Эжелин сжала губы. Сильвина, испугавшись, что ее дочь будет возражать отцу, и это приведет к очередной перепалке, теперь уже между отцом и дочерью, незаметно сжала ее руку под столом.

– А завтра на праздник приедет много гостей, музыкантов из других городов, – сказала она, чтобы нарушить неловкое молчание. – Я думаю, будет очень весело! А потом будут танцы.

Сильвина сумела разрядить обстановку, и гости вернулись к своим разговорам, как ни в чем ни бывало. Сильвина наклонилась к Эжелин и прошептала ей на ухо:

– Не спорь с отцом, дочка. Ты знаешь, что он вспыльчивый, но быстро отходит. Все будет хорошо.

Эжелин не знала, что ее мать имела в виду под этой фразой. Но Сильвина умела искусно улаживать все конфликты.

Ее мать была очень изящной, даже миниатюрной женщиной. Ей было пятьдесят два года, но никто не давал ей больше тридцати пяти. Она была красива сама по себе, и при этом казалась очень ухоженной. У нее всегда была идеальная прическа и искусно наложенный макияж. Сильвина отличалась безупречным вкусом в одежде. Ее походка и манеры были изящными, и она всегда вызвала всеобщее восхищение, в полной мере соответствуя своей должности – главной жрицы храма Красоты.