Иван Яцук - Петр Алексеевич и Алексей Петрович. Исторический роман. Книга вторая

– Никак нет, матушка Дело срочное.

Царица тяжело поднялась с колен, села в кресло, в котором сидела допоздна по вечерам. Голицын долго, нарочито внимательно смотрел на нее, пока царица ни прониклась тревогой.

– Что там, князь?– опять спросила матушка, на сей раз внутренне собравшись.

– Надобно уходить, матушка, – голосом окончательно принятого решения сказал Голицын.

– Куда, Борис?– царица испуганно нагнулась к нему.

– В Троицу, немедленно. Сейчас ко мне привели двоих стрельцов, сбежали, чтоб нас предупредить. Так они говорят, что в Кремле собралось около полтыщи стрельцов во всеоружии. Да еще триста на подходе. Готовятся двинуть к нам. Подожгут со всех сторон, а кто будет выбегать, того будут рубить.

– Да ты что? – ужаснулась Наталья Кирилловна. – Но у нас же крепость, солдаты, пушки. Неужто не выстоим?

– Крепость деревянная, токмо для учебных экзерциций, сгорит, как свеча. Пушки есть, но ядер на один заряд. Солдаты, конечно, будут стоять накрепко, но ежели начнется заворушка, Софья поднимет все войско, а то 50 тысяч. Что наших три?

– Ну как же? Вы же сами говорили, что мы в надежном месте. Петруша убеждал.

– Говорили. А что другое говорить? Надежное, да не для целого войска.

– Да как же она посмеет? Царский ведь дворец…

– Как, как? Вот так и посмеет. Там больше Шакловитый да бояре подталкивают, а то и вовсе без разрешения могут. Потом что-нибудь придумают.

– Неужто резать решатся? Господи, спаси и сохрани,– царица подняла очи горе.

– Стрельцы, некий Мельнов да Ладогин показали, что умышляется убийство царя и царицы.

– Что делать будем?– взяв себя в руки, уже по-деловому спросила царица.

– Я же говорю, матушка, надобно уходить в Троицу.

– Я говорила с архимандритом Викентием.– сказала Наталья Кирилловна.– Подарки ему посылала. Там все войско наше укроется, харчей, воды на год хватит. А ну зови сюда Головкина да Льва. Надобно когда–то решаться. Лучше уж мы восстанем, чем на нас нападут.

Через некоторое время вошли начальник потешного войска Федор Головкин и брат царицы Лев Нарышкин.

– Способны потешные за пару часов собраться?– спросила царица Федора Алексеевича.

– Нет, матушка, – ответил Головин, – уж спят крепко.

– Тогда, Борис Алексеевич, будите Петра, берите два десятка солдат и офицеров и скачите а Троицу. А мы с Федором Алексеевичем останемся здесь до утра.

– Матушка, опасно ведь,– участливо сказал Голицын. – Мы и вас заберем.

– Я свое отжила,– ответила царица, которой еще и сорока не было.– Я за себя не боюсь. Царица должна быть при войске. Завтра солдаты проснутся, а никого нет, паника будет. Помогу Федору Алексеевичу. Поднимайте Петрушу.

– Спит мертвецким сном. – тихо сказал Голицын. – Может не послушаться.

–Идем к нему, – решительно сказала матушка, накинула летник и направилась к двери.

Двое рослых преображенцев сонно кивали носами у двери опочивальни царя. При виде царицы и князя мигом поправились и вытянулись во фрунт.

– Давно лег?– спросила Наталья Кирилловна.

– Никак нет, государыня,– ответил один из караульных.– Не более часу, как пришли.

Тихо вошли в комнату. Петруша раскинулся поперек широкой постели в одной сорочке. Груда одежды лежала рядом на полу. Могучая грудь равномерно вздымалась – по молодости он еще не храпел. По лицу бежали тени снов, то радостных, то тревожных, на полу разлилось пятно блевотины, издающей смрадный запах, она же стояла в углах рта и медленно стекала по круглому, мягкому подбородку. Царь спал беспробудно и беспросыпно.

– Ну что, начнем будить?– спросил князь, видя, что то будет нелегкая задача.

–Буди-буди, настойчиво повторила матушка.– Нагрянут – так сами разбудят.

Князь взялся за плечо царя, слегка потряс. Петр застонал, перевернулся и продолжал спать. Голицын потряс крепче. Безрезультатно. Тогда князь схватил Петрушу за оба плеча и тряхнул, как следует. Петруша открыл глаза, ничего не понимая.

– Что за черт? Кто посмел? Стража!

–Петруша, вставай, – наклонилась к нему матушка.– Заговор. Стрельцы идут.

– Кто? Где? За кем идут?– вскричал царь, огругляя в ужасе глаза, и, наверно, думая, что то происходит во сне, как не раз уже случалось.

– Стрельцы на дворе,– тоже крикнул князь, зная страх Петруши перед ними.

Петр ошалело посмотрел на Голицына, перевел взгляд на тревожное лицо матери, вспоминая ее глаза тогда … в Кремле, когда бросали на пики Матвеева … такие самые … Потом дико закричал:– а- а-а, – и кинулся из опочивальни. Голицын бросился за ним:– Петр Алексеевич. Петруша, Петя, да куда же вы?– кричал он вдогонку царю, который, обезумев, огромными прыжками мчал через двор в конюшню. Князь бросился за ним. Его обогнал Сашка Меншиков, который спал в углу опочивальни, тоже пьяный вдрызг, но быстро протрезвел и сейчас пытался догнать царя. Петр вскочил на первую попавшуюся лошадь и во весь опор помчал со двора. За ним вылетел денщик, затем Голицын, потом Федор Головкин со свитой из двадцати человек. Остановились только в Соколиной роще.