Джорджетт Хейер - Коварный обольститель

– Но я люблю вас! – возразил он, еще сильнее сжимая ее руки.

– Вы чрезвычайно любезны, однако я не могу ответить вам взаимностью, сэр.

– Я заставлю вас! – пообещал герцог.

– О нет, у вас ничего не выйдет! – с негодованием заявила ему в ответ Феба. – Прошу вас, отпустите меня! Если вы считаете возможным вести себя в такой манере посреди улицы, то я с этим не согласна! Заставить меня полюбить вас, надо же! Не будь я так зла, могла бы посмеяться над тем, как точно угадала характер Уголино, когда написала, что он не может даже раскрыть рот, чтобы не выказать своего высокомерия!

– Значит, когда я говорю, что люблю вас и хочу, чтобы вы стали моей женой, то проявляю высокомерие? – вымолвил он.

– Да, и вдобавок – глупость! Вам ведь раньше ни разу не отказывали, не так ли, герцог? Когда какая-нибудь женщина имела смелость невзлюбить вас, вы превращали в развлечение возможность заставить ее полюбить, причем чересчур сильно, для ее же блага. Вы даже заключали пари на то, что добьетесь успеха там, где прочие потерпели фиаско!

– Что за ерунду вы несете? – опешил Солфорд. – Я?

– Да, вы ! Может, вы уже забыли о знатной наследнице по прозвищу Цитадель ? Или ваши подвиги слишком многочисленны, чтобы вы их все помнили?

– Я все помню, – мрачно ответил он. – Об этом вам рассказала Ианта, не так ли? А говорила ли она вам о том, что это была шутка, которую придумали мы с братом, – позорная и компрометирующая, если хотите, но которая не должна была стать известна никому, кроме нас двоих?

– То есть вы хотите сказать, что не брали Цитадель штурмом, герцог?

– Ради всего святого, Феба, неужели вам не надоело упрекать меня в глупостях, которые я совершил, будучи совсем еще мальчишкой?

– Я бы не стала этого делать, если бы вы переросли свое самомнение! Но подобного не произошло! Почему вы так старались понравиться мне? У вас наверняка была обширная практика, потому что, должна признать, вы проделывали это безукоризненно! Не знай я о том, чего вы добиваетесь, то, не сомневаюсь, вы преуспели бы и здесь! Но я-то знала! Том рассказал вам, что я убежала из дома, потому что мысль стать вашей женой была мне отвратительна, а вы сочли себя невероятно уязвленным, поэтому вознамерились сделать так, чтобы я полюбила вас и пожалела об этом!

Он совершенно позабыл о своем глупом намерении и теперь был поражен в самое сердце.

– Ну? – требовательно осведомилась Феба, глядя на него. – Можете ли вы отрицать это, герцог?

Сильвестр наконец отпустил ее руки и ускорил собственное сокрушительное поражение, допустив еще один промах.

– Нет. Я действительно был раздосадован и действительно придумал, в припадке самомнения, высокомерия, – можете называть это как угодно! – некий достойный порицания план. Но я умоляю вас поверить, что тут же забыл о нем и что он не был приведен в исполнение!

– Я вам не верю! – провозгласила Феба.

Карета свернула на Грин-стрит. Мисс Марлоу, дав наконец волю своему негодованию, которое копилось у нее в душе на протяжении многих болезненных часов, почувствовала себя совершенно измученной. Этот несносный человек, сидевший рядом с ней, не удовлетворился тем, что унизил ее на людях и с полнейшим равнодушием и неблагодарностью отнесся ко всем тем ужасным испытаниям, через которые ей пришлось пройти ради него, накричал на нее и оскорбил. А сейчас, когда любой, кроме разве что самого бессердечного и самодовольного чудовища, понял бы, какой усталой и несчастной она себя чувствует, он хранил молчание. Быть может, его нужно немного подтолкнуть? Что ж, она попробует.

– Познакомившись с вашими прочими пассиями, герцог, – бриллиантами чистой воды все до одной! – я должна была оказаться совсем уж глупой, чтобы поверить, будто вы предпочли меня им! Вы сделали мне предложение, потому что не желаете признаваться даже самому себе, что можете потерпеть неудачу, и готовы на все, лишь бы добиться своей цели!

Итак, пришло время Сильвестру продемонстрировать характер – сейчас или никогда! И он произнес ровным голосом:

– Не нужно больше ничего говорить, мисс Марлоу. Я понимаю, что с моей стороны бесполезно пытаться ответить вам.

– Если хотите узнать, что я о вас думаю, – срывающимся голосом заявила Феба, – так это то, что вы намного хуже конта Уголино!

Он промолчал. Что ж, теперь она знала, что с самого начала была права. Он нисколько не любил ее, чему она была очень рада. И сейчас ей больше всего хотелось забиться куда-нибудь, в какой-нибудь чулан или угольный погреб, чтобы сполна насладиться своим «счастьем».