Надин Миллер - Сватовство по ошибке

– Ну уж нет, милорд. Увольте. Только не я. Климат во Франции нынче какой-то нездоровый. Я собирался вернуться к своим родителям в Тоскану, но, когда увидел, как ты въезжаешь в город, изменил свои планы и последовал за тобой. Мне было чертовски любопытно узнать, какие тайные дела привели знаменитого Британского Лиса в Лион в такое смутное время.

Взгляд Форли упал на тележку.

– Будет ли мне позволено спросить, что заставило тебя настолько утратить бдительность, чтобы возить за собой по улицам следы твоей политической деятельности?

– Болван! Это не мои следы. Я всего лишь помогаю этой мадемуазель похоронить ее дедушку.

– Ах, должно быть, это сама изящнейшая мадемуазель Харкур! Мой лионский приятель говорил мне, что она и ее дед – весьма известные фигуры в роялистских кругах. – Черные глаза-бусинки Форли хитро блеснули. – Да, прелестное создание, слов нет. Но все же, друг мой, не боишься ли ты свалять дурака? Когда Корсиканца сослали на Эльбу, власть Фуше изрядно пошатнулась, но сейчас, когда удача вновь повернулась к Бурбонам спиной, этот старый пес может опять взяться за свои штучки. Если кто-нибудь из его миньонов тебя узнает, твои часы сочтены. Я слыхал, что Фуше поклялся пробудить к жизни Мадам Гильотину ради твоих прекрасных глаз… впрочем, и моих тоже.

Тристан нахмурился:

– Я тоже слышал эту угрозу, но пускай он сначала поймает меня. – Взгляд его скользнул по напряженно выпрямленной спине Мадлен Харкур. Что-то в посадке ее головы свидетельствовало о том, что она слышит их разговор. – Тише! – велел Тристан своему собеседнику. – Эта мадемуазель знает меня только в качестве посланника от ее отца, каковым я на данный момент и являюсь. Форли кивнул:

– Калеб Харкур. Чертовски богатый британский купец.

– Ты знаешь Харкура?

– Лично я с ним не встречался, но в свободное время от работы на Каслри я собираю для него кое-какую информацию. – В голосе Форли послышалась горечь. – Могу сказать о нем только одно: он-то свои долги платит. А вот Британская военная служба еще не заплатила мне за все это вонючее дело на Эльбе… и сомневаюсь, что теперь, после того как Корсиканец сбежал, заплатит вообще. Хотя, видит Бог, я достаточно часто предостерегал их, что поставить полковника Нейла Кэмпбелла на охрану Корсиканца – все равно, что поставить мышь охранять льва.

Тристан сочувственно кивнул. Ему тоже причитались кое-какие деньги, и он всерьез намеревался выколотить их из военной службы, когда вернется в Лондон. Крепче сжав ручки траурной тележки, он ступил следом за Мадлен Харкур во двор церкви святого Варфоломея.

Форли остановился перед воротами:

– Итак, милорд, теперь и вы оказались на службе у Харкура. Позвольте полюбопытствовать – за какую плату?

Тристан тщательно взвесил свой ответ. Обсуждать свои планы, связанные с Мадлен Харкур, ему не хотелось, но, с другой стороны, помощь Форли может ему понадобиться.

– Харкур решил вернуть эту милую пташку в родное гнездышко и послал меня за нею, – произнес он, наконец.

– Весьма благоразумно! Теперь, после смерти старого графа, она может стать легкой добычей любого распоясавшегося негодяя. – Губы Форли едва заметно изогнулись в улыбке. – Ну что ж, прощай. Хотел бы я хоть чем-то оказаться тебе полезным. Ведь я твой должник! Даже подумать страшно, какая судьба меня бы постигла, не приди ты мне на помощь три года назад, во время того ужасного провала в Париже.

Он вскинул руку в прощальном салюте:

– Удачи, мсье де Ренар! Она тебе понадобится, если ты собрался в такие трудные времена пересечь Францию в компании этой прелестной мадемуазель. Подозреваю, что Фуше не прочь наложить лапы на внучку знаменитого роялиста графа де Навареля. Боюсь, это доставит ему не меньше удовольствия, чем встреча с прославленным Британским Лисом.

Отец Бертран из церкви святого Варфоломея предложил отслужить короткую панихиду по графу, за что Мадлен преисполнилась к нему глубокой благодарности. Если б ее старый дед в те минуты смотрел на них с небес, он остался бы доволен: со стариком Бертраном их связывала теплая, почти братская дружба.

Мадлен не раз слышала историю о том, как святой отец укрыл ее деда и бабку от кровожадных санкюлотов в эпоху Террора. В тот страшный год на гильотину взошло более трех тысяч лионцев, и граф с графиней наверняка оказались бы в их числе, не спрячь их отец Бертран в том самом семейном склепе, где оба они теперь нашли последнее пристанище.